То, что он увидел в первую секунду, войдя в траурный зал, на миг его просто ошеломило. Он ведь совсем позабыл, что кроме глав делегаций и членов правительства здесь могут находиться и много десятков других погибших. Гробами было уставлено все свободное пространство огромного помещения. Он никогда в жизни не видел их в таком невообразимом количестве. Как-то раз ему довелось участвовать в мероприятии по перезахоронению останков советских воинов, найденных в местах боев под Ржевом. Но даже та, казалось бы, нескончаемая вереница последних прибежищ для упокоения солдатских душ уступала по количеству собранных в этом месте. Ему вдруг стало нестерпимо стыдно, за то, что он все прошедшее время с момента теракта спокойно ел, спал, даже шутил, позабыв об этом месте сосредоточения скорби и отчаяния. И если бы не долг руководителя государства, то вспомнил бы он о тех, чьи останки сейчас покоятся в тесных деревянных ящиках? Пришел бы он на это место по своей воле, а не долгу службы? И сам себе признавался, что вряд ли. И от этого тайного признания самому себе, становилось еще горше. Он даже невольно поежился и оглянулся в страхе от того, что кто-то может прочесть его нечестивые думы. А еще бросалось в глаза количество народа, пришедшего на траурную церемонию. И почти каждый нес цветы, которые и возлагал у кого-нибудь гроба. Волна людей была нескончаемой. И, несмотря на то, что траурные распорядители не давали пришедшим попрощаться хоть на секунду задержаться и отдать последний поклон, как это и полагается, народу не становилось меньше. Возле некоторых гробов были установлены раскладные стульчики для родственников, но таких было немного. Валерий Васильевич и шедший рядом с ним Рудов, опять слегка растерялись от не знания всех тонкостей траурной процедуры, но распорядители, мгновенно понявшие их замешательство, тут же указали освободившиеся места в траурном почетном карауле. Постояв навытяжку несколько минут, они уступили свое место следующей паре – Барышеву и Костюченкову.
- Пойди, попрощайся со своими, - шепнул он Вальронду, неотступно следовавшему за ним.
- Я уже был здесь. Утром. Спасибо, - так же шепотом телеграфировал в ответ кавторанг.
Косолапо потоптавшись на месте, Афанасьев решился подойти к гробу президента, возле которого сидела, одетая в длинное черное платье, вдова, а рядом с ней суетились несколько человек неопределенного вида и возраста, но, так же как и она одетых в траурные цвета.
- Позвольте, выразить вам мои искренние соболезнования в этот скорбный для всех нас момент истории, - начал он с трудом подбирать подходящие случаю слова искреннего сочувствия.
На него из-под вуали глянули и обожгли глаза еще молодой (во всяком случае на его взгляд) – тридцатисемилетней женщины спортивного телосложения.
- Mon général, donnez-moi cinq minutes d'attention,110 - раздался ее мелодичный как колокольчик голос.
- Madame, je suis à votre service,111 - припоминая когда-то знакомый ему язык, ответил он ей, туго соображая, почему она обратилась к нему не по-русски, что было бы более естественно в данной обстановке.
- Mettons-nous à côté. J'ai besoin de vous parler,112 - произнесла она, резко вставая со стула и подхватывая его под руку, вовсе не дожидаясь ответа, повлекла в какую-то нишу, образовавшуюся между полуколоннами, выстроенными вдоль стен. Здесь она подняла вуаль, и он еще раз обжегся от этого неистового и завораживающего одновременно взгляда когда-то очень красивой спортсменки, а ныне владелицы процветающего холдинга. «Черт возьми, - не к месту помянул он мысленно нечестивого, - в такую можно по уши влюбиться. Я теперь понимаю покойного, который в свое время так же поддался ее чарам».
- Валерий Васильевич, голубчик, - громким шепотом начала она театрально и безвкусно заламывая руки, - я попала в совершенно безвыходную ситуацию. И только вы, и никто другой можете мне помочь! Виктор, ведь всегда так вас ценил и так всегда хорошо отзывался!
Несмотря на всю свою кажущуюся театральность и вычурность, она была неплохим психологом, ибо после таких явно выраженных комплиментов, только бесчувственный чурбан не кинется в огонь, чтобы исполнить любое желание слабой и беззащитной женщины. Но Афанасьев смолоду проявлял признаки чурбанства и чурбанизма в самых дубовых своих проявлениях, а потому сразу поднапрягся, ожидая услышать что-нибудь из ряда вон выходящее.
. Предчувствие его не обмануло сразу после произнесения им дежурной фразы:
- Я вас внимательно слушаю, Элина Мардановна, - произнес он, с трудом припоминая ее отчество.
- Сегодня утром я полезла в сейф, чтобы достать необходимые документы для подачи заявления о вступлении в наследство. И представьте себе мой ужас, их там нет! Никаких документов!
- Что значит никаких документов? - не понял Афанасьев.
- А вот так! Но я ведь знаю, что они должны были быть там!
- Вы хотите сказать, что сейф президента был пуст?
- Ну не совсем, - слегка смутилась она, - там были кое-какие бумаги, но это так. В подавляющем большинстве - мелочи, не стоящие внимания.
Траурное настроение, в котором пребывал Афанасьев последние четверть часа, куда-то постепенно стало улетучиваться, освобождая место злости пополам с досадой от того, что он вместо того, чтобы проникнуться скорбными чувствами вынужден выслушивать бред молодой хапужки.
- А какие документы вы ожидали там увидеть? - вдруг поинтересовался он, поставив в тайне перед собой задачу выявить глубину морального падения вдовы. А может даже и не вдовы вовсе?
- Ну, как какие?! - невольно сглотнула слюну жалобщица. - На недвижимость, акции, вклады, паи. Я ведь не глупая, все понимаю. Виктор был довольно состоятельным человеком.
- Так какие все же бумаги вы нашли в сейфе мужа? - спросил он, отмечая, что к чувству досады уже начинало примешиваться банальное обывательское любопытство.
- Да глупости всякие. Свидетельства собственности на квартиру в Петербурге. Я так понимаю, квартиру доставшуюся от матери, да еще на квартиру в Москве в ЖК "Солнечный". Еще гараж какой-то. Я даже читать не стала.
- А еще свидетельства собственника двух автомобилей "ГАЗ-21", одной "Нивы" и автоприцепа "Скиф", - закончил он за нее.
- Откуда вы знаете?! округлила глаза, словно совенок, выпавший из гнезда, жертва обстоятельств.