- Да вся страна наизусть знает эту декларацию, - отмахнулся Верховный.
Она непонимающе уставилась на него, туго соображая, кто из них двоих выглядит большим идиотом в этой ситуации - она или он, делающий вид, что истинное состояние правителя России соответствует заявленной им декларации.
- А как же Константиновский дворец в Стрельне, дворец в Геленджике, вилла в Ново-Огарево, в конце концов? Ведь Виктор много раз говорил мне, что все это принадлежит ему!
- Ой! - опять отмахнулся Афанасьев, сморщившись. - Да чего только мужья не наплетут своим женам, чтобы казаться более значимыми в их глазах? Или вы ему не жена?!
- Как это не жена?! – вспыхнула, как спичка молодая особа. - У нас и дети есть. Просто мы не до конца оформили свой брак, - тут она потупила свои глазки, и наигранно вытирая сухие глаза платочком добавила, - Виктор Вениаминович всегда был противником формализма.
- А-а-а, так, стало быть, вы просто сожительница?! - не отказал себе в удовольствии съехидничать диктатор. Странно, но настроение, вдруг, от чего-то начинало подниматься.
- Нет-нет! - неистово замотала она головой. - Мы жили полноценной семьей!
- Ну, это вы будете доказывать в суде в споре с иными соискателями наследства, - со знанием дела произнес он, даже где-то немного начиная жалеть богатую и наивную дурочку.
Впрочем, она сочла его слова ничего не значащими и поэтому никак не отреагировала на них, полностью поглощенная своими мыслями.
- Так как же насчет недвижимости и прочего? - вновь завела она свою шарманку.
- Насчет дворца в Геленджике ничего сказать вам не могу, ибо не в курсе. С этим вопросом обращайтесь в "Росреестр". А что касается иных объектов, упомянутых вами, то могу со всей ответственностью сообщить: Константиновский дворец в Стрельне является государственным музеем, а значит отчуждению в частную собственность не подлежит никоим образом, вилла в Ново-Огарево, являясь одной их официальных резиденций Президента России, также является государственной собственностью и предметом приватизации служить не может.
- А как же Бочаров Ручей? Ведь вдове президента Ельцина эту виллу оставили.
- Вот именно, что оставили. Специальным распоряжением Президента РФ, вилла Бочаров Ручей была оставлена вдове предшествующего президента в пользование до момента ее кончины. Ни о какой собственности там речь никогда не шла, - назидательно подняв кверху указательный палец, произнес Афанасьев. - Такие распоряжения может отдать только сам президент по отношению к своему предшественнику. Я таких распоряжений, насколько помню, не давал.
- В "Росреестр" я по совету личного адвоката уже сегодня обратилась, но там со мной разговаривать даже не стали, - шмыгнула носом дочь Мардана и тут же пояснила, - говорят «мы таких справок, касающихся первых лиц государства, кому попало, не даем, предъявите свидетельство о браке».
Затем немного помолчав, уже с плохо скрываемой яростью в голосе добавила:
- А ведь еще пару дней назад они расстилались передо мной в ковровую дорожку, когда я оформляла на себя несколько земельных участков в Подмосковье.
- Что поделать, госпожа Бакаева? - притворно вздохнул Валерий Васильевич. - Каждый из лидеров подобен монументальной колонне устремленной в небо. Пока колонна стоит - никому и в голову не приходит измерять ее высоту, а стоит той упасть, и каждый норовит вкривь и вкось заниматься ее измерением.
Тут он поймал себя на мысли, что эта крылатая фраза ему не принадлежит, но вот кто ее сказал, он так и не смог вспомнить.
- Валерий Васильевич, голубчик, ну помогите же мне! Подскажите, что делать?! Куда обратиться?! Ведь я точно знаю, что у него много всего было. И акции и деньги и ювелирные ценности! - в голосе женщины послышались истеричные нотки. Было видно, что она еле сдерживает себя, чтобы не забиться в истерическом припадке на виду у всего честного народа.
- Чем же я вам могу помочь? - в растерянности развел он руками. - Я ведь не юрист и не адвокат. Он ведь вам не оставлял никакого завещания?
- Н-е-е-е-т! – некрасиво скривила та свой рот. - Он ведь не собирался умирать так рано!
- И разговоров о завещании тоже никаких не вел?
Бакаева отрицательно помотала головой. Уже не притворные, а настоящие слезы катились по ее отлично отштукатуренным косметологами щечкам. Однако это были не слезы жалости к покойному и не слезы отчаяния одинокой женщины. Это были злые и корыстные слезы об упущенной власти и об упущенном богатстве.
- Может быть, мне стоит обратиться в какое-нибудь детективное агентство по поводу розыска имущества Виктора Вениаминовича? Я слышала, что есть такие агентства, специализирующиеся на делах подобного рода.
- Обращайтесь, - пожал плечами Афанасьев, - но не думаю, что из этого выйдет какой либо прок. В свое время этим делом занимались лучшие спецслужбы Запада и потерпели фиаско на данном поприще. Ваш муж, а вернее сожитель, был большим докой по части упрятывания концов в воде.
Злые и острые, как шилья, глазки из-под полуопущенной вуалетки казалось, насквозь прошьют неловко топтавшегося перед ней мужчину. Но тот равнодушно встретил полный скрытой ненависти взгляд и не стал, в свой черед, отводить своего. А потом, видимо для того, чтобы окончательно добить несостоявшуюся долларовую миллиардершу заметил:
- Но даже если что-то и найдут, в чем я лично очень сомневаюсь, вам это не принесет никакой радости.
- Почему?
- Потому что в соответствие с законом «О противодействии коррупции», подписанном, кстати, вашим эээ… супругом, дай Бог памяти, еще в 2008-м году, незадекларированное имущество и денежные средства чиновников высшего уровня, к коим он и сам относился, в случае их обнаружения, обращаются в доход государства в безусловном порядке. Так что на вашем месте, я не тратил бы понапрасну энергию на поиски мифических сокровищ, а сосредоточил бы усилия на сохранении за вами и вашими детьми, хотя бы того, что имеется в наличии от притязаний его дочерей от первого брака.
- Вы думаете, что я буду цепляться за две паршивые квартиренки и два ведра с болтами? – прошипела она, раздавленной гадюкой.