Он в ответ лишь пожал плечами, присев на край кровати и надевая носки.
- Может "толстый Ким" рехнулся и отдал приказ атаковать нашу базу на Гуаме или того хуже - на Гавайах? - со знанием дела допытывалась она у мужа.
- Вряд ли, - улыбнулся он ей.
- Почему же?!
- Потому что, когда уже летят ядерные ракеты, то не имеет смысла вызывать советника по геополитике, - продолжал улыбаться он во все семьдесят два металлокерамических зуба.
- А кого имеет смысл вызывать? Разносчика пиццы? - не преминула уколоть супруга.
- Агента похоронного бюро... - уже без улыбки ответил он, зашнуровывая ботинки.
II.
Как и ожидалось, первым буквально прискакал, едва не танцуя на ходу и сияя, как новенький доллар, госсекретарь Майк Помпео. Ситуационная комната, расположенная в том же - западном крыле здания, в 2006 была оборудована новейшей техникой, включавшей в себя помимо шести новейших экранов для проведения телеконференций еще и аппаратуру защищающую в активном режиме все разговоры внутри нее от несанкционированного прослушивания. Конечно, можно было провести совещание с руководителями спецслужб и в режиме телеконференции, но событие, случившееся несколько минут назад на другом краю Земли заслуживало того, чтобы встретиться всем воочию, не доверяя всего того что может быть ими высказано по телекоммуникационным сетям.
- Что это вы, Майк, сияете, как будто получили наследство в миллион долларов от любимой тетушки, в обход ее сыновей?! - принципиально не протягивая руку для пожатия, поинтересовался Трамп.
- Черт возьми! Вы не так уж далеки от истины! - принимая манеру игры босса, но при этом, не обращая внимания на его явное хамство, воскликнул Помпео и его "обабившееся" лицо засияло пуще прежнего. - Это известие стоит гораздо больше, чем миллион от сдохшей тетки. Вы это видели?!
- Еще не успел, - хмурясь, произнес президент. Впрочем, он всегда хмурился, когда смотрел в это всегда самодовольно-хамское, с двумя подбородками, мурло своего госсекретаря.
- Ну, так включайте же скорее телевизор! Мне не терпится посмотреть на это фееричное зрелище еще раз.
Трамп не стал спорить с дураком, а просто подошел к столу и нажал клавишу включения центрального экрана.
- Включайте CNN, - подсказал услужливо госсекретарь, - там обновление идет каждые пять минут.
Президент рыкнул что-то неразборчивое, но вновь безропотно послушался его. Экран вспыхнул и высветил молодую и привлекательную дикторшу с лучезарной улыбкой, которая, уже наверное в десятый раз, повторяла в эфир радостную новость из столицы так ненавистного всему светлому миру Мордора. Улыбка телеведущей была настолько яркой и искренней, что можно было подумать о ее личной причастности ко всему произошедшему. Фоном для нее выступали кадры вспучивающейся в замедленной съемке земли под ногами зрителей центральной трибуны. Сюрреализм картинки, так не вяжущейся с плохо скрываемой радостью глупой журнашлюшки, был так очевиден, что даже циничный по своей натуре президент невольно крякнул и поморщился:
- Судя по силе взрыва надеяться на то, что кто-то там остался в живых не приходится?
- Совершенно верно, господин президент, - невольно копируя улыбку телеведущей, подтвердил госсекретарь и улыбнулся еще шире, так что горизонталь его бабьего, лишенного всякой растительности лица, стала, чуть ли не в двое, больше его вертикали.
Их диалог прервали почти одновременно начавшие входить в ситуационный зал, приглашенные лица. Словно долго ожидавшие за дверью разрешения войти, они гурьбой ввалились в помещение. Совет "Первого списка" составляли: седой как лунь, но моложаво-бодрящийся вице-президент Майк Пенс; директор ЦРУ - шустрая и вечно улыбающаяся старушенция Джина Хаспел; бравый и плотный, как чурбак - председатель Объединенного комитета начальников штабов Марк Милли; импозантный и велеречивый Роберт О΄Брайен - советник президента по национальной безопасности; Марк Эспер - министр обороны с внешностью школьного учителя; директор агентства национальной безопасности, адмирал Майкл Роджерс - личность во всех отношениях серая и ничем не примечательная, как и положено быть шпиону; строгий и подтянутый командующий Стратегическим командованием Соединенных Штатов - вице-адмирал Чарльз Ричард. Последним из тех кто вошел, был зять президента. За длинным столом, стоящим посреди комнаты расселись, соблюдая принципы демократии, а именно, не взирая, на чины и звания. За исключением Кушнера, все уже были, так или иначе, в курсе происходящего. Но несмотря на свою осведомленность никто из находящихся в помещении не смог отказать себе в удовольствии уже в который раз посмаковать подробности, потрясшие до основания их вековечного врага и соперника. Это их любование прервал сам президент, нажавший на пульте стоп-кадр:
- Я надеюсь, господа, что это все же не ваших рук дело?! - сказал президент и остро взглянул на госсекретаря и "кровавую Джину" . И если к госсекретарю Трамп относился с большой долей брезгливости и недоверия, то по отношению к директору ЦРУ он испытывал настолько не завуалированное отвращение на уровне физиологии, что даже не пытался скрыть этого. Порой Трамп ловил себя на мысли, что внимательно разглядывает ее нервно подрагивающие руки в надежде наконец-то увидеть, как с них капает кровь невинно замученных этой сумасшедшей лесбиянкой. Цэрэушница продолжала улыбаться, делая вид, что заданный вопрос вообще не имеет к ней никакого касательства и лишь кончики ее пальцев нервно стали теребить авторучку, доселе мирно покоившуюся на столешнице, что не укрылось от наблюдательного взора президента. Глупый госсекретарь немедленно пришел ей на выручку:
- Нет-нет, господин президент, наши руки здесь абсолютно не причем! - воскликнул Помпео, подняв кверху свои пухлые ручонки, как бы демонстрируя воочию свою непричастность, но тут же все сам и испортил. - Мы всего лишь направили чужие руки в нужном для нас направлении.
- Объяснитесь! - грозно привстал со своего места президент.
- Все очень просто, господин Трамп. Мы всего лишь умело канализировали недовольство части российского общества властью, которое по счастливой случайности состояло из сотрудников ФСО и когда нужно скромно промолчали об этом.
- Майк, вы дурак! Но раньше об этом знали только ваша мать и несчастная жена, а теперь об этом знает весь мир и мы, сидящие здесь, в придачу! - хлопнул ладонями по столу президент.
- Зачем вы так, господин президент?! - с нескрываемой обидой в голосе вопросил Помпео. - Ведь мы сделали то, о чем вы и сами страстно мечтали последние четыре года.
- Да! Я мечтал сокрушить Россию! Но в честном поединке, лицом к лицу, а, не пользуясь вашими грязными методами к которым вы так привыкли в своей Конторе.
- Можно подумать, что в борьбе с Россией вы всегда пользовались исключительно конвенциональными методами, - пробубнил себе под нос госсекретарь, но так, чтобы это слышали все окружающие.