Постучав в дверь частного кирпичного дома, он поздоровался с приятной пожилой женщиной и попросил позвать Лену. Объяснил, что звонил перед этим, предупредил и она должна ждать их. Женщина опустила взгляд и просияла:
— Яська! Да ты к нам в гости с папой? Да заходите, заходите конечно! Ленка! Сюда иди!
Потом он фотографировал довольную Лену вместе с Янкой — «на память». И в этой спешке мелькнуло еще одно — свидетельские показания тоже не будут лишними, чего уж! Ксюша услышит детский голосок Лены, ее объяснения… можно и маму подключить — она расскажет, как Яна гостила у них, как научилась «рычать» у их Вовки…
Не получилось. Опять что-то пошло не так…
— Вадим Сергеевич, кажется… там никто не слушает, — растерянно доложила ему Ленка. Он проверил — действительно не слушали.
— Дарья Ивановна, — взъерошил он свои волосы, жестко рванув из пятерней: — А нет ли у вас, случайно, знакомых в авиакассах? Срочно нужно возвращаться.
— Самолет — вряд ли… Даже если и есть бронь, то она для разных шишек. Летом уже за месяцы ничего нет. А поездом можно, наверное. Только если кто сдал билет, а это редкость. Или дорогущие — СВ. Говорят, что по десять тысяч стоят, а то и дороже.
— А круглосуточные кассы? Есть? — обрадовался Вадим, — разрешите, я оставлю Яну у вас на время? Вы рано или поздно ложитесь?
— Да дело не в нас, — улыбалась женщина, прислушиваясь, как рычат ее Вовка и маленькая гостья — кто громче: — Девочке спать давно пора. Оставляйте, я уложу ее. Позвоните, как прояснится что. Да, я поздно ложусь, не разбудите, не переживайте…
На следующее утро, уже с собранным чемоданом, Вадим заехал за дочкой. Незаметно втиснул Ленке еще денег и подождал, пока Яна распрощается со всеми.
— Приедете еще — звоните, рады будем. Ленка, Вовка… все мы.
— Обязательно. Мы и на море не побывали. С женой приедем, с нашей мамой… Да, Яна?
— Канесна…
Глава 7
Утром заголосил дверной звонок, и я испуганно вскинулась. Но проснулась не сразу — выплывала откуда-то, соображала… Натянув на голое тело халат и пошатываясь со сна, двинулась к двери — открывать.
Посмотрела в глазок и коротко выдохнула — за порогом стоял Вадим и держал на руках спящую Янку.
Я смотрела на них. Господи, он что — и правда болел? Худой — не лицо, а одни острые углы и будто потемневший весь. Заскребло что-то внутри, закрутило так противно, дрогнуло. Заполошно рвануло куда-то не туда сердце… Открыла дверь.
Он чуть помедлил, вглядываясь в мое потерянное лицо, потом шагнул через порог и передал мне дочку. Сказал тихонько, чтобы не разбудить:
— Положи ее. Я вниз за вещами.
Молча кивнув, подхватила на руки маленькое увесистое тельце. Легко коснулась губами пахнущих солнечной пылью волосиков, жадно втянула в себя этот запах и, улыбаясь, тихонько двинулась в детскую. Выкупать можно и потом, когда проснется. Осторожно уложив, сняла кофточку, стянула колготки. Яна морщила нос и вздыхала во сне. А я прижимала к своей щеке вялую сонную ладошку и в груди становилось тесно и жарко, а глазам мокро — соскучилась.
— Она загорела, — сглотнув, тихо прошептала Вадиму, подошедшему со спины.
— Море… — неопределенно ответил он.
Кивнула, поправила простынку и пошла мимо него к двери.
— Ксюша…
— Дай, умоюсь. Вы меня из постели вытащили.
Почистила зубы, умылась… жутко не хотелось выходить. И времени у меня теперь ни на что уже не было. Это после нашего разговора он сразу же сорвался домой. Скорее всего и судя по срокам, на самолет билетов не было. Значит или СВ, или самые отстойные места в плацкарте. И зачем?
Посмотрелась в зеркало — противна сама себе. Вспомнились слова кого-то с работы — «как ты можешь хорошо выглядеть, если вчера пила?» И правда. Хотя какая, собственно, разница? На «зачетную бабу» все равно не тяну — там «иной уровень», так что дергаться? Рисовать лицо, холить кожу и волосы, обтягиваться, выпячивая выпуклости и втягивая «впуклости». Те полтора месяца показали — не действует.
Все в том же ночном халате, только поддев под него трусы, с опухшими от сна и пьянки глазами и босиком я прошлепала прямо на кухню за кофе. Нужно было подключать мозг, мне понадобятся все его ресурсы и резервы. Вадим был уже там, сидел за столом даже не переодевшись.
— Руки хоть вымой с дороги и сними дорожное, — напомнила я, не глядя ему в лицо. Почему-то было трудно, почти невозможно.
— Ты тогда говорила глупости, — помолчав, заявил муж.