— Выяснить мне удалось не так много, как хотелось бы, — ответила Люсия. Они остановились у дверей актового зала. — Но больше, чем вы, наверное, думаете.
— После вас, инспектор.
Люсия постаралась проскользнуть мимо директора, не соприкоснувшись с ним, но все же задела голую руку, которую он вытянул перед собой.
— Вы, надеюсь, не зябнете, — сказал Тревис. — Теперь даже вспомнить трудно, что значит зябнуть, вы не находите?
Зал уже очистили, помыли. Мебель, скрежет передвижения которой по вновь заблестевшим полам слышала Люсия, ничем не походила на ставшие привычными ей стулья, которые она видела здесь прежде. Рабочие рядами расставляли по залу складные парты, снабженные собственными сиденьями. При первом взгляде на эти парты никто не сказал бы, что их можно составлять в штабеля, но именно так оно и было. Штабеля, высотой в десять парт каждый, громоздились у тыльной стены зала; впрочем, они быстро уменьшались, поскольку рабочие, обступив штабель, снимали по три парты сразу и оттаскивали их в противоположный конец помещения.
— Скоро экзамены, — сообщил Тревис. — А мы отстали с учебой на две недели.
Люсия взглянула через зал туда, где висели канаты. Они исчезли. И канаты, и спортивные лестницы.
— А дети смогут сосредоточиться здесь? — спросила она. — В таком месте?
Директор сделал вид, что не услышал ее. Он крикнул рабочим, что не следует ставить парты так близко одну к другой. И, недовольно поцокав языком, снова повернулся к Люсии.
— Так вы начали рассказывать о том, что вам удалось выяснить, инспектор. Рассказывать, что позволили установить проведенные вами допросы.
— Вы спросили об этом, — ответила Люсия, — на чем наш разговор и прервался.
— То есть, это закрытая информация. И вы считаете, что мне ее доверить нельзя.
— Нет. Вовсе нет. Просто расследование еще продолжается.
Директор приподнял одну бровь:
— Это меня удивляет, инспектор. У меня создалось впечатление, что ваши изыскания уже завершились.
— Видимо, вас неверно проинформировали, мистер Тревис. Они не завершились.
— Ну что же, — сказал Тревис. — В следующий раз я буду исходить из того, что обращаться мне следует непосредственно к вам. Что не стоит слишком уж полагаться на субординацию.
— Субординацию?
— Я разговаривал с вашим начальством, инспектор. С главным инспектором Коулом. Вернее, он сам мне позвонил. И сообщил, что расследование близится к концу.
— Позвонил сам? Какая предупредительность.
— Да, это верно, — подтвердил директор. — Он показался мне очень предупредительным человеком.
Люсия повела взглядом вокруг. Увидела, как закачался один из штабелей, когда рабочие ухватились за ближнюю к нему стопку парт. Штабель собирался упасть, и упал, и Люсия съежилась от грохота, хоть и была к нему готова. Она повернулась к директору, ожидая его гневного окрика, однако Тревис даже взгляда от нее не оторвал.
— Мы собираемся провести поминальную службу, — сказал он. — В понедельник, в десять утра. Не здесь. Снаружи. На пригодной для этого части спортивных площадок. Возможно, вы будете настолько добры, что присоединитесь к нам.
— Спасибо, — ответила Люсия. — Я не смогу.
— Ну да, вы же все еще не завершили расследование.
Она кивнула:
— Совершенно верно.
Директор улыбнулся. Судя по его лицу, он что-то обдумывал.
— А скажите, инспектор, — наконец спросил он, — почему вы здесь?
— Простите?
— Я говорю о том, — продолжал он, — что у вас, похоже, есть нечто на уме.
Люсия взглянула ему прямо в глаза. И ответила, не успев подумать — стоит ли:
— Эллиот Сэмсон. — Она рассчитывала увидеть какую-то реакцию, но не увидела никакой. — Он ведь был вашим учеником, верно?
— Он был нашим учеником, инспектор. Был и остался.
— Разумеется. И вам, полагаю, известно, что с ним случилось?
— Естественно.
— Может быть, расскажете мне об этом? О вашем понимании этого события.
Снова послышался грохот — обвалился еще один штабель. Ни директор, ни Люсия не обратили на шум никакого внимания.
— На него напали. Напали и покалечили. Сейчас он в больнице. И насколько я знаю, идет на поправку.
— Он молчит. Вам это известно? Раны его залечили, но он до сих пор не произнес ни слова.
— Простите, инспектор. Я не знал, что вам поручено также и расследование инцидента с Сэмсоном. Я вижу, у вас масса работы. Что, разумеется, и объясняет вашу неторопливость.