Открываю я дверь. Левую уже в кулак сжал. И догадайтесь, кто там. Баба. Ну это ей повезло, потому как иначе разговор у нас покороче бы вышел.
Я говорю, какого черта вам нужно?
А она говорит, Стенли. Вы Стенли, так?
А вам какое дело? Какого дьявола вы себе думаете, колотите в мою дверь, как не знаю кто? Вам повезло, что вы женщина, леди, а то бы я с вами поговорил.
Я именно поговорить и хочу, мистер Стенли. С вами и с вашим сыном.
С Донни? При чем тут Донни? Я вас еще раз спрашиваю, кто вы, к черту, такая?
Она называет имя. Называет, но, Христом клянусь, я его не разобрал. Ниггерское какое-то. Африканское или еще какое. Она из этих была, понимаете? Из цветных.
Барри. Ты не должен их так называть.
Ну а как, к дьяволу, я их называть-то должен? Кожа у нее цветная, правильно? Значит, по-моему, она цветная и есть.
Они афро-американцы. Называй их афро-американцами.
Американцами? А американцы тут, черт подери, причем? Короче, не знаю я ее имени. Говорила она нормально, я ее понимал, но как ее звали, я вам сказать не могу. Идет?
Ну и ладно.
Короче, называет она мне свое имя. А я говорю, и?
Ваш сын напал на моего сына.
Напал. Что это такое значит, напал?
Напал, говорит. В автобусе. В школьном автобусе. Он и его дружки, они бросили его на пол, и били его, и… и…
И что?
А она уже ревет. Вечная история с бабами. Начинаешь с ними разговаривать, до середины доходишь, они уже ревут. Не знаю, в чем дело, в гормонах, в мыльных операх или еще в чем.
Я повторяю, и что?
Тут она поднимает голову. И когда отвечает, у нее брызги изо рта летят. Орет, как долбанный дикарь. Они помочились на него, говорит. Ему двенадцать лет, а они на него помочились. Ударили, сбили с ног, а потом помочились. Ваш сын. Ваш ублюдок!
Ну это уже перебор. Я ей, типа, подождите минутку. Подождите одну проклятую богом минутку. Это вы о моем сыне говорите. Это вы его обвиняете.
А она, типа, это не обвинение. Я рассказываю вам, что произошло. Как все было.
Тут я, значит, оборачиваюсь. Карен, она уже забилась в какой-то угол и Донни, думаю, тоже. Но я зову его. Донни, кричу. Донован! Тащи свою задницу сюда. Живо!
Ну и мы, значит, молчим, ждем его. Я слышу, дверь его стукнула. И понимаю, он на лестнице стоял. Он что сделал? Ушел тихонько в свою комнату и дверь закрыл, будто все время там сидел. Я же говорил вам, осторожный. Ну и выходит он на лестницу и, типа, что? Зачем я тебе?
Я говорю, спустись сюда.
А она, как увидела его, снова заблажила. Пытается мимо меня проскочить. Бросается на него, достать хочет, опять орет и плюется. А тут еще Карен реветь начинает.
Я не ревела.
Карен начинает реветь, Донни на середине лестницы остановился, а я эту психованную держу, стараюсь выставить ее из моего дома.
Кто это? — говорит Донни.
Я не отвечаю. Борьбой занят. Она, конечно, баба, но все же не маленькая. Эта шатия-братия — у них же бабы всегда крупнее мужичков получаются, верно?
Ну, в общем, она понемногу успокаивается. Успокаивается. Это значит вопить перестает. Вытирает ладонью рот, отдувается, а глаза у нее такие, точно ей хочется, чтобы Донни вниз спустился и поближе к ней подошел.
Но он не спускается. Где встал, там и стоит. Я же вам говорил, не дурак.
Ты, кричит она. Зачем ты это сделал?
Кто это, пап? О чем она говорит?
Она говорит, что ты на ее сына напал. В автобусе. Говорит, ты на него поссал. Я думал, Донни рассмеется или еще что. Понимаете, это же смешно, на хер. Но нет. Не смеется и не говорит ничего. В пол смотрит.
Донни, говорю я.
А эта психованная, она, типа, видите! Видите! Это он сделал, он признается.
Нет! говорит Донни. Это не я. Клянусь, пап, это не я.
Я просто смотрю на него.
Честно, пап, поверь. То есть, я там был. Видел, как все было. Видел, что они делали, но это не я.
Он врет! — вопит женщина.
Заткнитесь, говорю я. Заткнитесь, вы. Так кто это сделал, Донни? Что ты видел?
А Донни ни гу-гу. Язык проглотил. И все становится ясно, так? Не надо быть, как его там, каким-то там херологом, чтобы понять — кто.
Донни, опять говорю я. Что ты видел?
Я не могу сказать, пап. Ты же знаешь, не могу.
Это был он! Мне сын так сказал!
Это не я. Клянусь вам, не я!
Он видел его. Он тебя видел!
Может, он меня и видел, но я ничего такого не сделал. Там полно народу было. Куча. Может, он меня спутал с кем. Может только подумал, что это я.
Ничего он не спутал! Раз он говорит, что ты, значит…