Ладонь погладила ее по щеке, и она вздрогнула.
— Лулу.
Она отвернулась.
— Лулу. Проснись.
Теперь ладонь легла на плечо, попыталась оторвать ее от подушки.
— Лулу. Мне нужно идти.
На этот раз сознание Люсии отметило имя, которым он ее называл. Она приподняла голову, чуть-чуть.
— Не называй меня так.
Она попыталась открыть глаза, но веки не слушались ее. Подушка притягивала к себе, одеяло удерживало на месте.
Шаги, звяканье ключей. Приглушенный шум текущей воды, снова шаги, совсем рядом. Она повернулась на спину, заставила глаза открыться. Выпростала из-под одеяла руки, потерла кончиками пальцев переносицу.
— Ты храпишь, Лулу. По-прежнему храпишь.
— Я не храплю, — сказала Люсия и села, оставив под одеялом только ноги. — И не называй меня так.
Дэвид надел пиджак, вытянул из его рукавов манжеты рубашки.
— Не называть как? — он заозирался. — Куда подевался мой телефон? Ты моего телефона не видела?
— Как называешь. Не называй.
— Лулу? Я всегда называл тебя Лулу.
— Знаю. Но теперь меня называет так еще кое-кто. Наверное, от тебя когда-то услышал.
— Кто именно? Что услышал? Да где же, черт его побери, телефон?
Телефон Люсии, «Нокиа», лежал на кофейном столике. Она потянулась к нему, набрала номер, который все еще помнила наизусть.
— Один тип, о котором мне не хочется вспоминать, — сказала она и подняла телефон к уху. Послышался длинный гудок, а следом, через полсекунды, глухие звуки песни в стиле «соул», которую Дэвид выбрал в сигналы вызова. Звуки исходили из кармана его пиджака.
— Эта песня, — сказала Люсия. — Это наша песня.
— Ты всегда говорила, что у нас нет песни. Что иметь общую песню — безвкусица.
— Знаю. Так и есть. И все-таки.
Дэвид ушел на кухню. Люсия услышала, как он открывает холодильник, достает какую-то бутылку, пьет из нее. Он вернулся в гостиную.
— Мне пора, — сказал он, но все же остановился прямо за кофейным столиком. Взглянул на выходную дверь, потом повернулся к Люсии.
— Итак, — сказал он. — Что мы выбираем?
— То есть?
— Ну, я поцелую тебя на прощание или еще что?
Люсия сбросил с кушетки ноги, выпрямилась.
— Что? — переспросила она. — Нет, конечно. С какой стати?
Дэвид провел ладонью по своей голове, от макушки ко лбу. Волосы у него были все той же длины, но теперь казались поредевшими, стрижка не столько говорила о моде, сколько бормотала что-то, отрицавшее ход времени. И хорошо, подумала Люсия. Это придает ему более уязвимый вид. Делает не столь похожим на самца.
— Не знаю, — сказал Дэвид. — Ты же спала здесь. Обычно, я целую на прощание женщин, которые здесь спят. Когда ухожу сам или они уходят. Чаще, когда они.
— Я не спала здесь. Я спала на твоей софе. И что это еще за женщины, которые здесь спят? Кто здесь спит? Какие женщины?
Дэвид усмехнулся:
— В чем дело, Лулу? Ты ревнуешь?
Люсия рассмеялась. И этот смех показался ей самой каким-то неубедительным.
— И ты, и я, мы оба знаем, что единственные женщины, какие когда-либо проводили ночь в этой квартире, это я, Барбарелла, — она ткнула пальцем в плакат на стене, — и твоя мать. Ах да, и Вероника. Как же это я про Веронику-то забыла?
— Виктория, — сказал Дэвид. — Виктория, а не Вероника.
— Виктория, Вероника, Верукка. Кстати, что с ней теперь?
Дэвид переступил с ноги на ногу, снова погладил себя по голове.
— Она ушла. Ее у нас увели.
— Конокрады?
— Другая фирма. Увела другая фирма.
— Ну, — произнесла Люсия, — может, оно и к лучшему. Все равно это был не твой тип. Слишком шерстистая.
— Она не была шерстистой.
— Я видела ее голой, Дэвид. Была. Шерстистой — в лучшем случае, пушистой.
Дэвид покачал головой. Шагнул было к двери, но остановился.
— Ты-то как? Встречаешься с кем-нибудь? Филип сказал мне, что у тебя никого нет.
— Он ошибается, — сказала Люсия. — Я встречаюсь с одним человеком.
— Ни с кем ты не встречаешься.
— Встречаюсь. Его зовут…
— Его зовут?
— Его зовут Гарри. Мы вместе работаем. На работе и познакомились.
— Гарри? — переспросил Дэвид.
— Гарри, — подтвердила Люсия.
Дэвид кивнул. Снова улыбнулся.
— Ну правильно, — сказал он.
— Что? — спросила Люсия.
— Ничего.
— Что? Ничего что?
— Ничего ничего. Просто, ну… Если ты действительно встречаешься с этим самым Гарри, так что же ты делаешь здесь? На моей софе? Одетая в мою футболку и мало во что еще?