Тот факт, что мне ничего не перепало, говорит сам за себя тем, что я не в настроении заниматься всякой хернёй, и Ромео переходит сразу к делу.
– Получил весточку от наших друзей в Мексике. Хеми там не появлялся. Говорил с Болтом...
Я должен прервать его.
– Ты привлёк к этому Диких Драконов?
Ромео не любит, когда его перебивают.
– Да. Подумал, что они должны быть начеку с этим маленьким говнюком.
– Они с большей вероятностью дадут ему убежище, чем сдадут. – Ромео пожимает плечами. – Ты всё ещё собираешься прикончить его?
Вот здесь мне приходит на помощь моя предполагаемая уравновешенность.
– Кто знает. Если я сяду с ним за один стол снова, я сообщу тебе об этом.
– Не ожидал, брат. Тем не менее, пакет всё также отсутствует. Будет легче вернуть его, если он будет знать, что ты не перережешь ему горло при первой же возможности.
Вольф впервые подаёт голос.
– Позвони Такеру. Он должен был отправиться тем же путём. У него есть выход и на ребят Болта, и на Хеми.
– Да, я тоже думал об этом, – говорит Ромео. Он вытаскивает дешёвый одноразовый телефон, кладёт его на стол и ставит на громкую связь, чтобы мы всё слышали.
– Вы позвонили Кену Риверсу... – кровь ударяет мне в голову, когда я слышу имя. Не такая уж и необычная фамилия, но, сопоставляя факт того, что отец Карины дальнобойщик...
– В чём дело, Данте?
Я поднимаю голову, чтобы увидеть, как президент уставился на меня с растерянным выражением.
– Ничего.
Мы не можем дозвониться до Такера. Ромео переключается на другие дела клуба, а у меня чертовски мало времени, чтобы просто так сидеть здесь. Мне надо поговорить с моей девочкой. Мне нужна от неё информация.
Он, наконец, закрывает совещание, и просит меня задержаться. Когда все уходят, он встаёт и закрывает дверь.
– Как она?
Я удивлён, что ему не насрать на это.
– Отдыхает.
– Он навредил ей?
Раньше я бы подумал, что Ромео спрашивает для того, чтобы отделаться, но, похоже, что он, на самом деле, обеспокоен.
– Она сказала, что, нет. Но он, блядь, оставил её связанную и совершенно одну. Она была в ужасе.
– Боже. Что за мелкое дерьмо. Как мы могли недооценить этого ублюдка?
– Я не знаю, брат.
– Чёртов Такер – это тот, кто познакомил меня с ним. Он поручился за этого говнюка. Мне определённо нужно с ним поговорить. Она не сказала тебе почему?
Я склоняю к нему голову.
– А ты как думаешь? Ты слышал его в ту ночь, когда я выставил его задницу отсюда.
– Да, но я думал, что он смог справиться с этим. С тех пор он трахал Сэди.
Вот насколько я был далёк от этого. На самом деле, не замечал ничего и не думал ни о чём, кроме своей маленькой сучки.
– Останешься сегодня ночью здесь?
– Думаю, да.
Он кивает.
– В клубе будет полно народу. Я зайду к тебе, если Такер перезвонит или что-то ещё.
– Спасибо, брат. – Я поднимаюсь, и Ромео пожимает мою руку. – Рад, что всё закончилось хорошо, Данте. Всё могло бы пойти не так, как надо.
Это то, что волнует меня больше всего.
Когда я возвращаюсь в комнату, Карина всё ещё спит. Кто-то включил музыку в клубе, поэтому я сомневаюсь, что она сможет поспать немного дольше. Я ложусь рядом с ней и крепко прижимаю к груди. Позже она издаёт один из своих томных вздохов, и мой член возвращается к жизни.
Не помню, чтобы я спал с женщиной до того, как она появилась в моей жизни. Я трахнул их предостаточно.
Никогда не разрешал им задерживаться надолго, чтобы поспать.
– Данте?
– Я здесь, девочка.
– М-м-м.
Она обнимает меня, и её мягкое дыхание щекочет мне грудь. Заснуть невозможно, но то, что я держу её, успокаивает меня.
Я парю прямо на грани сна, когда она вновь шепчет моё имя. Она изменяет своё положение.
Она прижимается своим крепким маленьким телом ко мне. Её мягкие губы пробегают по моей шее и груди.
– Данте, ты нужен мне.
Мои глаза распахиваются. Сон – это последнее, что у меня на уме.
– Я здесь.
– М-м-м.
Я раздел её меньше чем через пять секунд. Через две секунды мой член был на свободе и покоился в моей руке. Через секунду она лежала подо мной на спине. Она раздвинула ноги и сцепила их за моей спиной.
– Пожалуйста.
Блядь. Еще через секунду я проскользнул в её тугую влажную киску. Мы стонем в унисон, пока она подстраивается под меня. Я чувствую, что я нахрен снова дома.