— Это глупо! — воскликнул он. — И все — результат завываний ярых антикоммунистов в Штатах. Им повсюду мерещится красный цвет, даже там, где преобладает розовый или, еще того хуже, белый. — Потом, причмокнув, словно смакуя предстоящее лакомство, произнес: — Кастро будет притянут к нам, как магнит притягивает железо.
Я ответил, что хотя кубинское руководство движется к социализму, но мне говорили, что будто заведующий Международным отделом ЦК Борис Пономарев не уверен относительно истинных намерений Кастро.
— Ну, Пономарь ценный работник, но ортодоксален, как католический священник, — с раздражением пробурчал Хрущев, добавил, что составит собственное мнение о Кастро во время встречи в Нью-Йорке.
И вот наконец свежевыкрашенная, нарядная "Балтика” вошла в нью-йоркский порт и миновала статую Свободы. Но роскошь нашего лайнера (покраска была произведена за несколько дней до прибытия во время специальной стоянки) резко контрастировала с грязными, полуразваленными доками, в которые он входил. Никто ничего подобного не ожидал. Хрущев с явным неудовольствием пробурчал:
— Так. Эти америкашки сыграли с нами еще одну шутку.
Но "америкашки” тут были не при чем. Просто наш посол в Вашингтоне Михаил Меньшиков и Валериан Зорин, недавно ставший представителем СССР в ООН, слишком буквально поняли инструкции из Москвы насчет того, что не следует тратить много денег на стоянку "Балтики” в Нью-Йорке. Они, несомненно, изрядно попотели, пока нашли дешевую стоянку, зато и получили за свои деньги именно то, что за них можно получить: полуразвалившийся пирс возле Тридцать пятой улицы, бездействовавший много лет.
Вообще, Меньшиков, протеже Анастаса Микояна, не отличался ни умом, ни способностями. В Москве у "улыбающегося Майка”, как называли его в Штатах, была репутация закоренелого сноба. Что же до Зорина, то он был до мозга костей догматиком и всегда следовал духу и букве инструкций, порой не задумываясь о последствиях. Это и подтвердилось еще раз в том, как он понял указание о снятии дешевой стоянки.
По прибытии в Нью-Йорк мы столкнулись с еще одной трудностью. Международная ассоциация портовых рабочих решила бойкотировать приезд Хрущева и отказалась обслуживать "Балтику”, так что кораблю пришлось швартоваться собственными силами. Смешно было видеть, как неуклюже дипломаты помогали морякам натягивать канаты.
После того как Хрущев обосновался в Советской миссии на Парк авеню, Зорин устроил вечернюю конференцию для обсуждения расписания премьера в Нью-Йорке. В речи Зорина были слова о том, что "Никита Сергеевич придает особое значение встрече с Фиделем Кастро”. Главная трудность заключалась в том, что Кастро переехал из центра в старую гостиницу "Тереза” в Гарлеме. Гостиница была отвратительная, по соседним улицам слонялись пропойцы, наркоманы и прочий нью-йоркский сброд, но Кастро хотел доказать, что он — человек простой и вышел из народа. Телохранители Хрущева возражали против визита в эту гостиницу. Служба безопасности США тоже была против. Зорин предложил пригласить Кастро в Советскую миссию, но Хрущев воспротивился: он должен навестить Кастро в Гарлеме, чтобы показать тому свое уважение. Ему было важно продемонстрировать, что ему, руководителю великого народа, нет дела до всяких там протоколов и безопасности. Он тоже — из народа.
Из Гарлема Хрущев вернулся чрезвычайно довольный. Он рассказал нам, что выяснил, что Кастро хочет дружить с Советским Союзом и просит военной помощи. Более того, у него создалось впечатление, что из Кастро получится хороший коммунист. Но, несмотря на энтузиазм, он все же добавил, что следует быть осторожным:
— Кастро похож на молодого необъезженного коня. Ему нужны уроки, но он очень своенравен — так что надо быть начеку.
Хрущева очень задела рекомендация нью-йоркских властей в целях безопасности не выезжать за пределы Манхэттена, и, поскольку он намеревался проводить свободное время в Глен-Коуве, он немедленно придал этой рекомендации политическую окраску. В первой же речи на Генеральной Ассамблее Хрущев обвинил США и американские власти в том, что они не создают "благоприятных условий” для представителей государств — членов ООН, ограничивая и ущемляя их права.
Он заявил: "Возникает вопрос: не пора ли подумать о выборе другого места для ООН, такого, которое могло бы более эффективно способствовать плодотворной работе этой международной организации? Таким местом, например, могла бы стать Швейцария или Австрия. Я с полной ответственностью заявляю, что, если покажется желательным разместить ООН в СССР, мы гарантируем самые благоприятные условия для ее работы и полнейшую безопасность для представителей всех государств”.