Желание смешалось с нуждой, его тело слилось с ней, и пока Мак как никогда жестко и глубоко вколачивался в нее, в мозгу пылала лишь одна мысль.
Ты моя.
***
Изабель опустилась с мощным толчком, отдавшимся в самих ее костях, и каменно-твердая эрекция Мака угрожала разорвать ее надвое.
— Изабель, — застонал он, вновь наполняя ее. — Изабель, — хрипло шептал он, вновь вскидывая бедра.
Насаживаясь на его набухшую плоть как на кол, Изабель отдавалась сладкой агонии, взбурлившей в ее животе. Она стонала и извивалась, но ее тело охотно насаживалось на него вопреки переполнявшему ее ощущению наполненности. Дикая пульсация, которую он вызывал в ее клиторе, не стихала ни на секунду, и теперь, когда ее комочек терся о рельефный пресс Мака и жестко ударялся об его твердый пах, набухшая плоть воспылала новой безумной лихорадкой.
Он снова делал это. С каждым резким ударом бедер Мак усиливал напряжение в ее теле. Изабель жаждала этого и страшилась, но он снова насаживал ее на себя. Она дернулась, застонала, запрокинув голову, но Мак прочно удерживал ее на месте, стальные мышцы обхватывали ее тело, пока она пальчиками хваталась за его спину.
Мак снова и снова вколачивался в нее, с каждым толчком все сильнее, подбрасывая ее все выше, его темп учащался. Жар и фрикции их тел провоцировали трение между ее бедер, вызывая пульсацию в и без того чувствительной плоти. Ее соски царапали его разгоряченную кожу, Мак сохранял свой лихорадочный ритм, и экстаз продолжал нарастать — мучительный, чудесный, достигавший невыносимого уровня.
— О боже, — захныкала Изабель, неровно и хрипло вздыхая.
Внезапно все ее тело содрогнулось в спазме. Цепочка бурных взрывов расколола ее на части, перехватила дыхание и опалила ее естество. Ее бедра хаотичными бьющимися движениями вжимались в него, сминая ее сладкое местечко, грубо ударяя по нему, пока удовольствие не взметнулось ракетой, и Изабель не забилась в пылких конвульсиях.
Плоть Мака тут же отреагировала, еще сильнее разбухнув в ней, и пик ее оргазма достиг масштабов катаклизма. Сотрясающие судороги накатывали одна за другой, угрожая разорвать ее на части. Пульсирующие волны прокатывались по набухшей плоти Мака, и он содрогнулся в ней — раз, потом другой.
— Мак, — попыталась закричать Изабель, но крик застрял в горле, когда он резко насадил ее на себя.
Мак ритмично хрипел, пришпиливая их тела друг к другу, ее повторяющиеся конвульсии стискивали его ствол. Изабель невольно вжималась в него, когда волны удовольствия накрывали ее одна за другой — невыносимые, необъятные и прекрасные. Внезапно бедра Мака зашлись в резком стаккато коротких толчков. Теперь Изабель по-настоящему закричала, все тело затряслось в экстазе, стискивая его внутри. Ее ноги упали с его талии, руки обмякли, отпустив спину, и Мак вдолбился в нее в последний раз. Он подался вперед, окружая ее всем своим телом и зарываясь лицом в ее груди, забывшись в оргазме.
Ее последние судороги яростно сжимали его член, и сквозь свои хриплые вдохи Изабель услышала, как зашипел Мак. Теперь он полностью удерживал ее вес, и хоть ее голова безвольно запрокинулась, ее бедра не могли остановиться. Они все еще самопроизвольно и беспорядочно толкались навстречу его паху, когда Мак наклонился, и сначала ее плечи, а потом спина и, наконец, бедра коснулись прохладного одеяла. Мак оставался над ней и внутри нее, когда остаточные волны напряженного оргазма заставили ее дернуться еще раз, и она наконец-то легла неподвижно.
Дыхание хрипом срывалось с их губ, но Мак медленно опустил губы к ее уху.
— Я люблю тебя, Изабель, — прошептал он.
Ее отяжелевшие веки тут же распахнулись, она почти не верила услышанному. Мак слегка приподнялся над ней, и Изабель увидела его лицо. Он посмотрел ей в глаза, а потом взгляд тут же опустился к ее губам.
— Я люблю тебя, Мак, — прошептала она почти беззвучно.
Тогда он улыбнулся — и его улыбка настолько преисполнилась счастьем, что как будто осветила погруженную в сумрак комнату. Но секунду спустя Изабель уже не видела этого, потому что Мак крепко обнял ее, и ее руки обвились вокруг его спины. Веки медленно опустились, и она представила себе его улыбку, зная, что она вторит ее собственной.