— О, это пустое, моя дорогая, — ласково улыбнулась она. — Уверена, всё пройдёт наилучшим образом. Ведь, ты у нас очень воспитанная и образованная девочка. Ещё и красавица, — на последнем слове она подмигнула и уверенно кивнула самой себе: — А круги под глазами легко исправит салон красоты.
И не только круги. Он полностью меня исправит, сделая неузнаваемой. Мотнула головой, отпуская ситуацию и приступила к омлету.
— О, милая, — через минуту восхитилась мама. — Нас ждёт совершенно замечательный день!
Маникюр, педикюр, болезненная эпиляция каждого кусочка тела — о большем и мечтать нельзя. Еле сдержалась, чтобы не простонать в голос. Впрочем, побывать вне пределов этого дома тоже хорошо. Так что грех жаловаться. Я справлюсь. У меня и выбора-то нет.
Примерно через час мы с мамой сидели на заднем сидении машины, выезжая за ворота, на пути в её любимый салон красоты. Не могу сказать, что подобного рода вылазки я ненавидела. Нет. Побывать в реальном мире, заглянуть за кулису жизней обычных трудящихся людей, было для меня, как глотнуть свежего воздуха. Мне нравилось слушать разговоры между собой щебетавшего о пустяках персонала. Я, в отличие от моей мамы, была молчаливым клиентом, и по большей части девушки сами со мной говорили, делясь подробностями свой простой, а иногда и не очень, жизни. Мне это безумно нравилось. Я ловила каждое их слово, сострадая или радуясь тем или иным событиям, волновавших их сознание. Словно для меня разом открывались маленькие окошечки в другой, абсолютно не контролируемый мир. И как же мне хотелось пожить в таком мире! Хотя бы денёчек!
Через два часа мы вошли в красивую приёмную, и мама за пару минут дала указания по поводу меня улыбающейся и очень внимательной, встретившей нас девушке-администратору, с двумя глубокими ямочками на щеках.
А после всё закрутилось в водовороте ощущений. Антицеллюлитный массаж. Дурацкая эпиляция. Выщипывание бровей. Маникюр и педикюр. Укладка волос. И всё это под приятную музыку узнавания жизни других людей. Я почти радовалась, если не вспоминала для какой цели с мной всё это вытворяют…
С мамой мы встретились лишь на укладке. Она дала чёткие указания по поводу моей причёски и макияжа и, сияя, словно бриллиант, удалилась к своему мастеру. Мне туго стянули волосы в высокую витиеватую шишку и шёпотом повосхищались, что моей коже не нужно много косметики, добавив тон, чуточку румян и прорисовав жирные стрелки на глазах. Губы сделали телесного цвета. Ну хоть не ярко-красный, как на губах у моей мамы. Блин, но всё равно в зеркале я себя не узнавала. Слишком взрослая, утончённая и уверенная в себе. То есть, совсем не я.
Мама была абсолютна довольна результатом, наградив мастеров белоснежной улыбкой и добавив к ней щедрые чаевые. Чем порадовала и меня. Впрочем, она никогда не была жадной, если выполненная работа соответствовала всем её первоначальным требованиям.
Я покидала салон с долей тоски и начинающего бить мандражом волнения. Чем ближе становился вечер, тем сильнее я боялась официального знакомства с мужчиной, за которого мне предстоит выйти замуж. И самое противное то, что я уже начала думать о брачной ночи с ним… Почувствую я хотя бы капельку желания того, чтобы меня лишил девственности именно он? Будет ли мне сильно противно или терпимо?
Тридцать восемь лет! Почти двадцать лет разницы… Бли-и-ин! Как же это ужасно!
По дороге домой мы заехали в ателье, и мама, попросив подождать её две минуты в машине, вернулась через пятнадцать с двумя чехлами наших нарядов. Я от скуки успела сделать селфи и отправить фото Ваське, получив в ответ огромный стикер с обожанием-сердечками в глазах. Следом она отправила текстовое сообщение: “Ты нереально крута! На приёме все мужики лягут к твоим ногам! И в платье не забудь мне отправить фотку! Я жду!”. Я, смеясь, отправила ей стикер с языком. Обожаю её. И очень счастлива, что она есть в моей жизни, хотя бы, на расстоянии.
— Милая, платье — просто нет слов, — сообщила мама, как только машина тронулась с места. — Ты покоришь все мужские сердца.
— И они грохнутся к моим ногам, — страшным голосом произнесла я и хихикнула.
— Что, прости? — нахмурила она ровные брови.
— Ничего, — улыбнулась я. — Спасибо за всё, мам.
— О, не за что дорогая, — сжала она в своей руке мои пальцы. — Это всё только ради тебя. Чтобы ты была счастлива.
Кто бы ей объяснил, что счастье для каждого человека своё.