"Девятка" гонит по скоростной, справа бесконечным частоколом тянется ограждение вокзала. Прибыл какой-то поезд, слышится стук колес. Весеннее солнце лупит по глазам, я жмурюсь. Но за очками лезть лень. Вокзал остается позади. "I go crazy, crazy, baby, I go crazy"(7) - надрывается эфир "Просто" радио...
И параллельно идет второй поток событий. Еду за город. Один. Магнитофон заглатывает кассету. "Yeah you drive me сrazy, crazy, crazy, for you baby"(8) - хрипит Стив Тайлер, и я радуюсь, как дурак. Закончилась командировка, позади - бессонная ночь, впереди - встреча.
Перепрыгиваю на параллельный трек воспоминаний. "Денис! - женщина с каштановыми волосами демонстративно выключает радио, - нам надо поговорить!". Я не хочу говорить. Я устал. Я хочу просто ехать вперед и слушать музыку. Жму на кнопку, в салон "Девятки" врывается болтовня ведущего. Какая-то глупая радиопередача, но пусть будет. Она отрезает меня от остального мира. Так мне спокойнее. "Денис! - теперь уже кричит жена, - посмотри на меня! Денис!". Раздражение, протест. Я за рулем, я не могу на нее смотреть! Жена хватает меня за руку, я забываю о дороге, поворачиваюсь к ней и вижу, как наливается ужасом ее лицо, прядь волос падает на лоб, закрывает один глаз. Боковым зрением выхватываю мчащийся по встречке грузовик. "Девятку" заносит, я безуспешно пытаюсь выкрутить руль...
Там, куда я еду, меня ждет женщина с каштановыми волосами. Она позвонила и сказала, что у нее для меня сюрприз. Я представляю, как она наклоняется, чтобы поцеловать, завиток падает на лоб. И меня выбрасывает в чужую жизнь.
Хлопок. Полет. Давление. Тишина. Я падаю, и все никак не могу упасть. Дыхание сбивается, отдается в груди болью. Издалека слышится голос. Тот зовет по имени. И говорит еще что-что. Не разобрать. Удар. "У нас будет ребенок, милый. Пожалуйста, не уходи"... Но я не могу остаться. Теряю сознание.
Я медленно приходил в себя. Тело, казалось, снова горело, как тогда, после автокатастрофы. Усилием воли заставил себя досмотреть запись до конца. Денис погиб сразу после аварии...
Поищем новые зацепки. События наших с Денисом автокатастроф были идентичны: столкновение, которое так или иначе спровоцировала женщина, желавшая сообщить новость, и на заднем фоне звучал голос Стива Тайлера. "У нас будет ребенок..." - вспомнил я запись Дениса. А какую речь мне готовила незнакомка с каштановыми волосами?
Что-то нас с Денисом связывало, помимо аварии. Но что? Я никогда не встречал этого парня!
Одни вопросы. Еще эта засекреченная ячейка. Марина Костылева... Карина Тополева...
Лишенный голоса телефон принялся вибрировать и подпрыгивать на столе. Я посмотрел на экран: Ан Ди.
- Да, - рявкнул в трубку.
- Виталий Викторович, ваш заказ готов, - без лишних вступлений отчитался Антон, - если вы еще в офисе, могу занести...
Я нажал отбой, забыв ответить. "Если вы еще в офисе..." - бесстрастный голос диетолога эхом отдавался в голове. А что если событие - то, которое я не мог считать, - произошло здесь, в стенах корпорации? По какой-то причине помешанный на секретности "Кокон" мог захотеть сделать его невозможным для просмотра. Самый очевидный вариант. Почему нет?
Пальцы забегали по клавиатуре, на сей раз я ввел в запрос дату вместе с адресом и выбрал наугад пару комбинаций имен.
Ждать пришлось долго. Уже потеряв надежду докопаться до правды, я очередной раз глянул на экран и обнаружил, что ответ сформирован. Третьего июня в здании "Кокона" оказалась Ирина Коростылева. Запись прилагалась.
Качество оставляло желать лучшего, но, как я и предполагал, шум пустили специально - хотели что-то скрыть. Изъять запись узла не могли, это противоречило правилам компании.
Терпкий запах можжевельника смешивается с влажным, соленым моря. Я -на крыше офиса. Сижу на мягких подушках летней террасы, над головой резной купол беседки, впереди - лазурная гладь моря и одинокий парусник. Мне страшно. До обморока, до дурноты. Но я позволяю себе лишь легкое удивление. Слабость никогда не нравилась Карабасу. А если не выйду отсюда, оставлю детей сиротами.
Похожий на подростка Бас разливает чай в маленькие глиняные чашки. Напиток переполняет чашки, льется на деревянный поднос.
Карабас протягивает мне чашку, улыбается - само добродушие. Голубые наивные глаза, нос картошкой, вечно взъерошенный чуб. Простенькая белая рубашка, обязательно протертые на коленях джинсы. Обходительный, в доску свой. Ничего не выдает его внутренней беспощадности. И ощущения собственного превосходства. Но я-то знаю, чего ждать от директора, "доктора кукольных наук". Потому и молчу о...
(мемо запись шипит, парусник искривляется, будто под кистью Дали, эмоции и мысли смазаны)
- Что же, Ирина, радость моя, вы придумали? Рассказывайте! - Карабас легонько хлопает меня по плечу. От его прикосновения наливается свинцом вся правая сторона.
Отпираться? Делать вид, что безопасникам показалось? Глупо. А признаться во всем, как есть - смерти подобно.
(запись идет волнами)
Почему я была так уверена, что трюк удастся? Но что-то ответить надо. Он ждет. И я решаюсь.
- Вы же знаете, недавно умерла дочь...
- Мне очень жаль, - глаза Карабаса полны печали. Сторонний наблюдатель и вправду бы поверил: да, жаль.
(пропадает звук, экран крупным планом показывает мальчишеское лицо мужчины, лицо исчезает вслед за звуком)
- ... я не смогла удержаться. Сделала ее двойку.
Неверие, пренебрежение. Нижняя губа Карабаса брезгливо оттопыривается.
- Но, радость моя, дублеру вашего уровня не позволительны такие ошибки. Вы ведь в курсе последствий?
Да, знаю. На это и рассчитываю. С двойками умерших никто работать не станет. Их даже побрезгуют проверять, просто отключат. А меня выгонят из "Кокона" за грубое нарушение кодекса...
(обрыв записи)
Невысокий мужчина нависает над распростершейся на разноцветных подушках женщиной. Прикладывает палец к шее. Губы беззвучно шевелятся.
Почувствовав легкое прикосновение, я рефлекторно хлопнул по шее, стремясь перехватить руку. Но, конечно же, поймал лишь пустоту. Зажмурился, борясь с приступом головокружения.
Выходит, я не просто просмотрел мемо запись, почему-то я воспринял ее как личные воспоминания, и в критический момент не смог разотождествиться с объектом.
Но я видел Ирину первый раз! Скуластое лицо, цепкий взгляд исподлобья, большой рот, неожиданно приятная улыбка. Слишком странное лицо, такое не забудется.
Ситуация рисовалась абсурдная: меня выбрасывает ячейка, которую паучья ипостась воспринимает как опасность. Информация ячейки кем-то блокируется. Скорее всего самой корпорацией, но... Я мысленно воспроизвел первую реакцию ассистентки. Нет, Евгения ни при чем - девушка тоже попалась в ловушку. Запись как-то переплеталась с аварией Дениса, а, возможно, и моей. Но что особенного в том эпизоде жизни Ирины Коростылевой? Двойка, сделанная для умершей дочери - не очень чистоплотная практика, но еще ни о чем не говорит. Иногда люди не могут справиться с горем и пытаются увековечить в виртуальном двойнике черты любимых. Хотя это бессмысленно для "Кокона" и опасно для самого дублера.
Я поднялся, медленно подошел к аквариуму, уставился на стайку рыбок-клоунов. Надоели! Надо заказать аквариум с аксолотлями. Повторю подвиг кортасаровского героя и превращусь в блеклую амфибию(9). Видимо, как паук я себя исчерпал.
Ирина Коростылева, женщина со скуластым лицом, милой улыбкой и... каштановыми волосами. Я только сейчас это понял. И вдруг будто увидел недостающий фрагмент записи: Карабас хватает женщину за плечи, трясет, и из прически выскальзывает локон, падает на лоб.
Глава 3. Полина
Ночь без сна. Вхолостую крутились мысли, бой старинных часов возвещал о потерянном времени, и бесплодная ночь таяла в мареве пыльных улиц, оставляя Полину наедине с новым днем. Надо было решаться. Но она не знала, на что.