Кроме занятий над даром, Ану ждал еще один сюрприз, когда лэда Аксела — та самая компаньонка, что по настоянию Королевы проживала с ними в имении Мелины — заявила, что по приказу Ее Величества будет заниматься с Избранницей Наследника придворным этикетом, геральдикой и историей самых влиятельных родов Закатного королевства.
На столах появились стопки книг с закладками и листы с родовыми древами Моранов, Шахрейнов, Кенари, Картенов и других громких фамилий. Дни наполнились учебой, а у Аны создалось впечатление, что она впервые в жизни вышла на работу без выходных. Выполняя данное Гае обещание, Ана заставляла подругу учиться этикету вместе с собой и охотно пользовалась возможностью подшучивать над ней.
Книги, таблицы, опросы, снова книги.
Скользящая отводила им все свое свободное время, надеясь привыкнуть к боли, которая не исчезла, лишь размазалась по всем частям тела. Губы, руки, каждый миллиметр кожи помнили прикосновения. Уши помнили голос, глаза — всего его, солнечного, неостановимого, как стихия. Невозможно было вырезать все болевшее и остаться самой собой.
Иногда, когда не получалось заполнить голову именами Картенов или перечислением знаков родов, Ана начинала думать, что Гая, а вместе с ней множество людей, не правы, утверждая, что время лечит. Оно не способно вернуть отрубленные конечности. Инвалид смиряется со своей неполноценностью и учится с ней жить, но не становится от этого здоровым человеком.
Последние месяцы на Земле Ана думала, что готова уйти навсегда, но оказалась лгуньей, обманывавшей прежде всего саму себя, потому что собиралась жить, не простившись. Носить под сердцем блестящий камушек надежды на чудо. Разве несносный, невыносимый Бэй не находил ее всегда, чтобы зарычать, что это она, Ана, его преследует?
Или, сгорая от ревности, Скользящая видела себя тонкой ниточкой, теплым лучиком, проникающим сквозь миры, чтобы подсмотреть, как живет без нее Тван, и отразиться в его солнечных глазах.
А теперь у нее ничего не осталось. Даже куртку безжалостно выдрали из рук и уничтожили. И если бы Ана запомнила лица ни в чем не повинных исполнителей, то отравила бы им несколько мгновений жизни. Хорошо, что она никого не видела в тот момент.
После Ущелья и странного зова камня, напомнившего биение сердца, закрываться от боли стало труднее. Она все чаще проникала за высокие стены рутины и усталости и находила Ану в те моменты, когда девушка оставалась беззащитной.
Подрагивание оконных рам или стук ветки в стекло вдруг превращались в слово — Бэй, Бэй, Бэй.
Ночной ветер шептал — Шенми, Шенми.
Ана боялась смотреть на мягкие лучи заходящего или утреннего солнца.
Сердце! Его напряженный ритм жил в ударах молотков рабочих в саду, в настойчивой дроби дятла, долбившего кору дерева рядом с балконом, даже в разбивавшихся о камни струях воды в фонтане. Иногда он звучал пульсом в тишине.
Ана понимала, что начинает сходить с ума. Что рано или поздно она сорвется и подведет и себя, и Ларса. Тогда девушка решила, что все дело в камне, настойчиво призывавшем своего Искателя, и попросила Дэша помочь найти кристалл.
Молодой жрец вывел свою ученицу в ту часть Ущелья, где впервые прозвучал зов, и отошел в сторону, предлагая Ане прислушаться и искать самостоятельно.
У нее ничего не получалось! Она ловила отголоски ритма и теряла, злилась на жаркое солнце и настойчивый ветер, заглушавший все звуки. На саму себя и отказавшегося помогать Шпинеля. Дэш настаивал, что камень не желает его присутствия, и девушке придется остаться на некоторое время в Ущелье одной.
Две попытки закончились ничем. После нескольких часов бесцельного хождения уставшая и раздраженная Ана возвращалась к жрецу, ожидавшему ее у плоского камня, где они обстреливали ленивую ящерицу. Но потом настал третий день, когда в пути вдоль широкого рукава Ущелья торопливый, неровный ритм ворвался в сознание Аны. Как в груди Бэя, под ее руками и губами, когда она сводила мужчину с ума ласками. Камень звал, бился, ускорял темп, заставляя Ану бежать, а ее сердце торопливо стучать с ним в унисон. Девушка увидела впереди себя оранжевое свечение, и воздушная волна подтолкнула ее вперед, сбивая с ног, заставляя упасть на колени и рыть руками горячий песок.