Ана приветствовала тепло, разливающееся по телу вместе с благодарностью, вкладывала в ответную ласку бессловесное обещание. Я — с тобой. До конца.
И решила, что не оставит янтарь в имении, а возьмет с собой. В карете камень будет лежать рядом с ней на сидении, не грозя раздавить руки. А что делать с ним потом, будет видно.
Расставшись с Наследником, Ана попала в штормовое море сборов, затопившее имение. Хватило двух женщин, чтобы создать девятый вал эмоций. Почти не сталкиваясь, Гая и лэда Аксела, умудрялись мешать друг другу — Гая сложила одежду для поездки, появлялась лэда, и из сундуков вытаскивались штаны и простые туники, но добавлялись расшитые золотом шали. Возвращалась Гая, а вместе с ней — удобные костюмы. И служанка, и наставница успели влезть в корзины с едой и в коробки с туалетными принадлежностями.
Как только появилась Ана, лэда прилипла к ней тенью, настаивая на том, что стоит убрать с запястий веревочки, фенечки и браслеты.
— Успеется, — бросила девушка, не спеша расставаться с гроздью украшений, большая часть которых была еще с Земли.
— Пудру! Гая! Ты положила две большие банки маскирующей пудры? Где они? — спрашивала Аксела.
— Где бы найти неприметный мешок для янтарного сердца? — размышляла Ана.
— Ана, что лучше взять для тебя — успокоительные капли или набор трав? Или, может, заговоренный розовый кварц? — кричала из соседней комнаты Гая.
— Бери все сразу. Вам с лэдой пригодится.
— У пудры не тот оттенок! У Аны кожа золотистая! — звенел от возмущения голос лэды. — Все приходится проверять! Говорила же, нужно поменять служанку! Почему ты выложила книги, Гая?
— Я оставила листы с родовыми древами!
Сумасшествие!
Отправив Гаю дальше заниматься сборами, Ана исчезла в своей комнате, где ждала наполненная теплой водой ванна.
Ну и что с того, что Ана притащила янтарь с собой и оставила на столике недалеко от ванны? Камень стоило намочить, чтобы посмотреть, каким он станет без белесого налета.
Сердцем. Горячим, беспокойным, с глубокими кровавыми трещинами. Ана сжала янтарь обеими руками и заплакала, прижимаясь лбом к теплой шершавой поверхности. Она сходила с ума! Потому что делила момент слабости и страха не с подругой, а с булыжником.
К ночи Бэй прошел вдоль ущелья тысячи шагов. С каждым крутым поворотом сухого русла у него появлялась надежда на чудо. Но каждый раз она покидала его тело вместе с выдохом сквозь пересохшие губы. Впервые с того момента, как Кобейн попал в Долину, в его душу пыталось заползти отчаяние.
Ущелье выглядело безжизненным, не считая юрких ящериц и змей, которые должны были здесь жить, но больше не показывались.
Вместо птичьих голосов Бэй слышал иногда странные звуки, которым еще не смог найти определение.
Каньон оставался безлюдным, безводным и безнадежно сухим — даже редкие кусты торчали во все стороны колючими ветками без листьев, и сколько ни смотри по сторонам, не видно ни одного зеленого пятна. Сами собой нахлынули воспоминания о дождливой Голландии, и снова почему-то не квартиры у моря, а родительского дома.
Когда Кобейну было шесть лет, он мечтал о красном самосвале.
Увидел его однажды в рекламной брошюре магазина игрушек, что раскидывают по почтовым ящикам в ноябре, и потерял покой. Он рисовал машину своей мечты на листочках, оставляя подписи, где купить и сколько она стоит, и раздавал красочные заказы родителям и Зосе. Он ждал подарка на день рождения Куна (удивительное проявление детской логики), на пятое декабря* и на Рождество. На Новый год отец подарил Кобейну толстенную детскую энциклопедию с нарисованным на титульной обложке самосвалом. Старший Ван Дорн даже не поленился написать стихотворение по этому поводу. Бэй обиделся и убежал из-за стола. Он отказался забирать книгу к себе в комнату, но она туда все равно попала и звала ярко-красной картинкой в окружении фотографий еще кучи интересных вещей. Так что к вечеру Бэй не выдержал, взял в руки энциклопедию и пропал. Он открыл для себя целый мир, полный интересных фактов и информации. Книга превратилась в одержимость — прогибаясь под тяжестью второго рюкзака, младший Ван Дорн носил ее с собой в школу и на тренировки. Он едва ли не спал с ней вместо плюшевой игрушки. После энциклопедии для детей в доме появились энциклопедии для любознательных, справочники на разные темы и научно-популярные журналы.
Больше всего Бэя привлекали сборники короткой информации обо всем подряд. Когда его светлая голова переполнилась знаниями, они стали неудержимо из нее выплескиваться — дома, в школе и во время игр с другими детьми. Удивительно, как Бэй умудрился не распугать всех друзей, а до высокого уровня раздражения довел только учителей и отца, которому пришлось каждый вечер сдавать тест на эрудицию.