Старший Ван Дорн получил по заслугам. Стал вдруг больше работать, закрываясь допоздна в кабинете.
Зося обозвала внука помойным ведром бессмысленной информации и спаслась от испытаний на широту знаний заявлением, что сила женщины в глупости, чем повергла внука в длительное раздумье — как такое может быть?
(*5 декабря — в день Санта Николаса, в Нидерландах всем детям дарят подарки со стихотворными пожеланиями).
И вот теперь, то поднимая сандалиями красную пыль, то скрипя песком на плоских камнях, Бэй вытаскивал из своей памяти умные и глупые факты, собранные из другого мира, и разбрасывал их себе под ноги.
В пакете из супермаркета может быть молоко, собранное от тысячи разных коров, а одном гамбургере — мясо от сотни. И есть его можно через год после окончания срока хранения.
Сумасшедшие факты из пищевой индустрии Земли, потерявшей Кобейна из рядов потребителей. А в ущелье он попал с пустым животом после скудного завтрака.
Если бросить монетку в воду над Марианской впадиной, она будет падать на дно больше часа.
Очень своевременное воспоминание — о воде… толщиной в одиннадцать километров.
Если увеличить громкость музыки в кафе на двадцать два процента, посетители начинают потреблять напитки на двадцать шесть процентов больше.
Кобейну совершенно нечего было пить.
Цифры и факты, непослушные и неуместные, лезли и лезли в голову, пока Бэй осматривал одинаковые склоны по сторонам и искал хоть какие-нибудь следы на красном песке под ногами.
Жареный верблюд является самым крупным блюдом в мире.
Вполне земные верблюды шли в караване, который наверняка уже находился рядом со столицей Закатного королевства. А значит, близко ко всем достоинствам большого города — постоялым дворам, ресторациям, уличным лоткам, плохо закрытым домам. С некоторых пор у детектива Ван Дорна изменилось понятие о воровстве.
Из мяса бегемота был сделан первый суп на свете.
Вот уж не к месту. Сухому, безводному, безбегемотному. И откуда взялся в его голове такой непроверенный факт?
Не о том он думает.
Кузнечики дышат ногами.
Стрекочущие насекомые были в ущелье, если не кузнечики, так цикады, сверчки или иная, похожая на них живность, и они дышали конечностями. Разве можно дышать иначе в этой мартеновской печи, где воздух раскален до такого состояния, что обжигает нос и гортань, заставляя закрывать рот куском ткани, которую Бэй намотал на голову.
Кузнечики — источник протеина. Некоторые жуки похожи по вкусу на яблоки.
Кобейн не пробовал, только знал об этом из детских книжек.
Осы напоминают по вкусу кедровые орехи, а черви похожи на жареный бекон.
Из пяти лет жизни, что человек проводит за приемом пищи, Бэю хватило бы и нескольких минут. Но все, что выживало в ущелье, по которому он шел, пряталось от немилостивого солнца и идущего под ним человека, с каждым часом становившегося все менее разборчивым в еде.
На ночь Кобейн устроился на высоком выступе одного из склонов, заготовив на всякий случай длинный сучок, который подобрал рядом с единственным встретившимся на пути засохшим деревом.
Сначала поднялась Мелкая, потом Лупоглазая ослепила все вокруг холодным светом, делая мир слишком контрастным. Бэй превратился в фотоаппарат, заряженный черно-белой пленкой, и щелкал кадры с каждым поворотом головы.
Щелкал кадры и повторял бесполезные факты.
Таракан может прожить девять дней с оторванной головой.
Микроскопический рачок-тихоходка или водный медведь выдерживает охлаждение до минус двести семидесяти трех градусов и жар до плюс ста пятидесяти одного.
К утру в ущелье вползла благословенная прохлада. Нет. Не так. Безбрежное небо впитало в себя исходивший от земли жар, и стало возможно дышать, думая о воде.
Горячая вода замерзает быстрее холодной. Это никому непонятное явление называют Эффектом Мпембы.
На Земле вода появилась из космоса, когда ее бомбардировали кометы, богатые льдом.
Интересно, летают куски льда во Вселенной, где оказался Бэй? Или она, Вселенная, одна и содержит все миры?
При температуре минус сто тридцать пять вода превращается в стеклянную — становится твердым веществом без кристаллической структуры.
Кроме далеких криков ночных птиц, Кобейн не замечал никаких признаков жизни.
И это было плохо, очень плохо.