Давид пожал мою руку, потом, после заметного минутного размышления, наклонился поближе.
— У дамы с накаченными частями тела и лица, в платье на два размера меньше, была сапфировая подвеска на плече. Была, — Гашик выделил последнее слово и направился к своей аккуратной семье, послушно стоявшей у дверей.
Ана ждала в спальне. Она уже сменила платье на полупрозрачную тряпочку, которая едва не лишила меня всех мыслей, оставляя только желания. Но я заставил себя строго посмотреть в испуганные глаза Тайны.
Она уже все поняла.
— Соблазн был слишком велик? — прорычал я как можно страшнее и двинулся на Тайну, раздеваясь на ходу. Отбрасывал под ноги одежду и переступал через нее.
Проворно забравшись на кровать, Ана переминала босыми ногами от беспокойства или нетерпения и со смесью восторга и ужаса наблюдала за моим приближением.
— Она выставляла перед тобой едва прикрытые силиконовые груди, — оскорблено защищалась Тайна. — Она шептала раздутыми губами тебе что-то прямо в уши и пожирала тебя выпученными от ботокса и подтяжек глазами. Как вообще эта женщина оказалась на нашей свадьбе?
— Ты же знаешь. Я нашел для нее украденную картину, и гонорар за это дело покрыл больше половины расходов на торжество.
— Поскромнее тоже можно было. Без подобных клиентов и гостей.
Зарычав карьерным волком, я нырнул на кровать, обхватывая ноги Тайны и едва не уронив ее на себя.
Над моей головой раздался сдержанный смешок.
Перевернувшись на спину, я раскинул руки звездой и смотрел на Ану снизу вверх.
— Не сердишься? — осторожно начала она. И уверенно продолжила: — Не сердишься!
— Сержусь, — вытолкнул я сквозь огромную улыбку. — Хорошо, подвеску мы «найдем в траве». Но давай придумаем тебе другой способ выражать свою ревность. — Одна мысль засела в голову, заставляя меня рассмеяться. Хотя смеялся я просто от переполнявшего меня счастья.
— Что? — растерялось пузатое чудо над головой, отступив от меня немного в сторону.
— Похоже, в огромном списке заболеваний Татии хотя бы одно должно быть правдой.
— А… — растерянно протянула жена.
ЖЕНА!
Я осторожно поймал ее ступни.
— Может, сменим клептоманию на множественное разделение личности?
— Бэй-рема захотелось? — донеслось сверху сердитое сопение.
— С тобой во всех ролях. Будешь у меня Ана — жена султАНА. Будешь?
— Буду, — торопливо проговорила Тайна, словно боялась, что опоздает с ответом. — Буду, — сказала еще раз и уселась рядом, едва не придавив мне сыном нос.
— Я придумал, как выполнить обещание, которое давал в Мадигве, — я немного отодвинулся, чтобы Ана легла рядом. — Не хочется оказаться обманщиком, когда за тобой подсматривает Одноглазый Бог.
— Какое обещание?
— Показать тебе, а заодно и Зосе, волка.
— Не боишься, что твой отец замолчит на полгода?
— Старший Ван Дорн не сможет не хвалиться, когда у него родится внук. Так что в первый же день у нашего сына будет лысый отец, а у тебя лысый муж.
— Хорошо, — согласилась Ана, устраиваясь поудобнее.
Не-е-ет. Сначала снять с нее эти прозрачные тряпки, чтобы ничего не мешало чувствовать Тайну всем телом.
— Ты станешь похож на воина Маори, я упаду перед тобой на колени и произнесу клятву «не воровать».
Я спрятал Ану себе подмышку — насколько это было возможно. Она больше не помещалась. Сын выпячивал острой горой то ли попу, то ли голову так, чтобы его было заметно между нами.
— Кстати о коленях…
Зося единственная узнала о нас с Аной и о своей прародительнице Ари больше всех остальных и приняла изменения в картине мира с гибкостью, не свойственной ее возрасту. Но…
— Зачем ты рассказала Зосе про скольжение?
— Ни за что! — донеслось с боку слишком быстрое, слишком горячее заверение. Потом виноватое сопение и полный раскаяния вопрос: — Как догадался?
— По разбитым коленкам, жестокая… В последний раз, когда я ее видел, Зося прихрамывала. И сегодня у нее на лбу были плохо замазанные синяки.
— У нее нет никаких знаков, — пыталась оправдываться Ана.
— Зато чересчур много упрямства.
— Хорошо, что у Зоси скоро день рождения. Давай подарим ей велосипедный шлем? — донесся едва слышный шепот МОЕЙ Тайны.
.