Тара вывела Бэя к толпе горожан и стала уверенно протискиваться вперед, чтобы занять место, откуда будет хорошо видно дрожавшую, как прозрачный занавес, арку перехода.
Впервые Кобейн становился свидетелем «серьезной» магии, которую творили жрецы и одаренные, прибегая к помощи камней. Магия! Слово-то какое… Из книг.
Привыкнуть к тому, что в мире Долины существовали и использовались силы, не вмещавшиеся в рамки полученных на Земле знаний, было сложно, зато Бэй уже сроднился со своими новыми способностями. Ему нравилось скользить, у него немного получалось слышать голоса камней. Не получалось только осознать мир вокруг, как единое целое. Похожий на другой, привычный Кобейну, он в то же время казался «неправильным». Драгоценные и полудрагоценные камни, различные минералы добывались здесь и «нормальными» для землянина способами, но чаще всего — совершенно невероятным — их искали и собирали, как трюфели, пользуясь помощью не собак или свиней, а одаренных людей. Слитками, карбункулами, порой даже с отшлифованными гранями, кристаллы были рассыпаны по всей Долине, и особенно много их встречалось в каньонах и в опасном Карьере.
Умные детские книжки Бэя говорили, что на Сатурне время от времени идут алмазные дожди. Получалось, что на этот мир с неба веками сыпались драгоценности. Кристаллы приносила в своих водах Великая река, а когда ларец наполнился сокровищами, взмыли ввысь непроходимые горы, превратив всю Долину в громадный сейф.
Мало того, что камни встречались везде, они были полны энергии или готовы принять и напитаться чужой волей, превращаясь в оружие, орудие, мощный талисман, удобную и полезную вещицу вроде зажигалки или же лекарство.
Что с чего началось и откуда возникло, выяснить пока не получалось. Похоже, этого не знали даже сами жители Долины. У местных вообще было много неопределенностей — например, Кобейн так и не разобрался, во что они верили. Вроде бы в духов, олицетворявших силы природы. При этом побаивались богов, которые прятались в горах Ташида, считая, что именно они иссушают Долину и усложняют жизнь в ней. Но не поклонялись им. Зато почитали жрецов из Храма, про которых Бэй узнал очень мало, потому что таинственные служители не появлялись в Карьере.
Прерывая его размышления, зазвучала музыка, задрожал, заискрился полог, и из него появился темный, как ночь, скакун с всадником на спине, державшим в кольце своих рук девушку. Шлейф ее платья струился драгоценным водопадом.
Зрелище было красивое, достойное Диснеевских мультфильмов про прекрасных принцесс и храбрых принцев, и собравшаяся толпа по достоинству оценила торжественную сцену — радостными воплями и приветствиями.
Кобейн поднял взгляд и увидел принцессу…
БЭЙзумный!
Его первая, шальная, превратившая мозги в кашу мысль была: «Наконец-то!»
И следом — «Моя прекрасная Тайна!»
Лицо Бэя расплылось в блаженно-идиотской улыбке, пока не собрались в одну картину кусочки пазла, и Тайна вдруг оказалась НЕ ЕГО.
Ана была не просто в красивом платье и на коне, но той самой Избранницей Наследника Закатного королевства, о которой говорили люди, собравшиеся на холме. И как положено сказочным принцессам, она мягко улыбалась народу, встречавшему появление высоких гостей, прижимаясь спиной к Цепному Псу.
Как же она к нему прижималась!
Бэй захлебнулся в красном море ярости, в застилавшей глаза зеленой ревности и в желтом отвращении к самому себе, которое желчью поднималось в горле.
Слишком много чувств. Слишком. Мешавших двигаться, мешавших дышать. Только и можно было, что стоять истуканом и смотреть. Метаться взглядом по дорогому лицу (как же давно он его не видел!), ловить взгляд серых глаз (если утонуть в них, может, станет не так больно?) и жадно касаться приоткрытых губ. Таких сладких! С тонким ароматом олеандра…
Его личная отрава.
Ана взяла за руку своего жениха и прислонилась головой к его плечу. При всем вопившем от радости народе! У Бэя на глазах?!
Цепной Наследник трогательно наклонился к Избраннице и даже едва не поцеловал! Если бы впереди не было так много спин, Кобейн бы не выдержал и бросился вперед, за ноги сорвал бы обоих с коня.
В песок. Под копыта — Его.
В руки… Чтобы задушить — Ее. В объятия. К своей груди.