— Ведьма. Ее зовут Рокса. Мы приносим ей иногда камни из Ущелья. Тебе опасно появляться в городах. Надо найти жреца или ведьмака, который согласится закрепить знаки, чтобы ты не попался при облаве без тщательной проверки. Но на твоей спине такие сильные символы, что сделать это очень сложно. А убрать совсем нельзя из-за чернил.
Ана — МондриАНА не пожалела ни краски, ни знаков…
— Много ты теперь должна селению за то, что использовала на меня камни?
— Не волнуйся. Я свои долги всегда сполна отдаю. Куда ты теперь?
Бэй пожал плечами.
Он не знал. Ему было все равно. Сначала бы прийти в себя после событий последних двух дней. Научиться снова дышать свободно, а не через раз, чтобы распухшее от боли сердце не задевало ребра. В голове навести порядок, выключив беспрерывное кино с самим собой в главной роли — в нем мелькали лица родных, смотрела влажными глазами Карина и предлагала лечить Бэя русскими бабками от болезни по имени Ана. Почему он не согласился? И где оказался теперь из-за своего упрямства?
Ради той, которая счастливо сидела в кольце рук Прекрасного принца и сама была прекрасной. Ко всем Теням, как же она была прекрасна! Руки ломило, так хотелось сжать в ладонях ее лицо, прижаться лбом, горевшим от ярости, и вдыхать, вдыхать полной грудью эту отраву.
Тара вела, Бэй следовал.
Занятый разговорами с самим собой. И молчаливый, как камень, со Звездой.
Она терпеливо молчала рядом с ним. Приводила в трактиры, чтобы Кобейн мог поесть, всовывала в руки флягу с водой, чтобы попил. Заставляла упражняться с оружием по утрам и скользить, скользить, пока на его лице не появлялась дерганая улыбка наркомана. Бэй увидел столько мест за пару дней! Калейдоскоп из гейзеров Йелоустонского парка, мертвое море, как в Израиле, холмы, утыканные яркими пятнами кустарника с темно-синими ягодами, живописные русла пересохших рек, разукрашенные окисями металлов в красный, синий и фиолетовый цвет. Бескрайние пустоши. Только ветер и песок. Песок и ветер.
Не говоря ни слова, Звезда лечила Кобейна и искала, чем пробить броню, в которую он спрятался. Внутри него все бродило и бурлило, уже готовое разорваться при первой же возможности, выпуская накопившееся напряжение, когда Тара привела Бэя к пестрому городу из шатров среди круглых холмов.
— Праздник Шахди, Поцелованный, я подумала, что твоему белому лицу не помешает немного краски. Пойдем, — проговорила она и потянула Кобейна в сторону музыки и разноцветных чаш, чтобы вдохнуть воздух, дрожавший в предвкушении безумия.
Ему нужно это, думал Бэй, проходя мимо огромных чанов с остатками красильных порошков, прислушиваясь к разговорам людей, ожидавших сигнала, что торги закончены, и наступает время веселья. Бэй вздрогнул, когда прозвучали удары молота в металлический щит.
Один, два, три… двенадцать, мир вокруг взорвался фейерверком красок.
Энергичная музыка — заразительна. Чужая радость — заразительна. Всеобщее безумие — как эпидемия Эболы — захватывает стремительно, не позволяя прийти в себя.
Ритм — барабанов, смеха, топота множества ног — подхватывает и несет в освобождающем танце.
В руках Кобейна оказался маленький сморщенный шарик.
— Жемчужные желания? — спросил Бэй Тару. — Сок лишился за них головы. Если эта с его кухни, мы захватим до вечера местный туалет… А хотя… пошло оно все! — он закинул горошину в рот.
Пусть не сразу, но все же броня неестественного спокойствия и молчания с треском лопнула. Бэй позволил себе пить и танцевать, купаться в разноцветном дожде и кидаться горстями красок.
Он даже смеялся, потому что Звезда стала не пепельной, а полосатой — цвета индиго спорили за лучи в ее прическе с карминно-красными и рыжей охрой.
Бэй опрокинул в себя на спор пару стаканов прозрачной и очень крепкой водки из шипастых огурцов — они заслужили его внимание, они пытались когда-то спасти ему жизнь.
Участвуя в перетягивании каната из разноцветных лоскутов, Кобейн разорвал его к тванской матери. Тара стянула с него ошметья порванной в шутливых поединках рубашки, и под восторженные вопли зрителей Бэй танцевал капуэру.
Ритм, только ритм имел значение и знакомая легкость в натренированных мышцах. Пусть нарушена алкоголем координация, танец от этого только выходил зажигательней и веселей! Ритм! Его сердца, которому некуда спрятаться от боли. Ритм, заполняющий пустоту в душе! И во время танца завороженный ритмом Бэй увидел Ану.
Она стояла за спинами первых зрителей и неотрывно смотрела на него.