Призывно! Напряженно. Горячо.
Пришла посмотреть…
Ну конечно, ей же нравится, когда он танцует капуэру!
Значит, все-таки увидела его с вороного скакуна, из объятий Цепного Пса, и вспомнила, как Бэй был хорош! Нашла среди этого разноцветного безумия, где все можно! Здесь Шахди! Цветной беспредел и обманчивая вседозволенность любого карнавала.
Здесь можно все и всем. Даже будущим королевам.
Ведь им тоже хочется сладко-горькой страсти горячего любовника! Сплетения не знавших границ тел. Да! Между ними всегда было именно так — все на двоих. Одно тело, одно дыханье, один ритм…
В пестром платье, с распущенными волосами, с приоткрытыми влажными губами, выдающими ее желания, Тайна была так близко! Великолепный Бэй смотрел в ее глаза и проваливался в бездну.
Зарычал, когда Ана попробовала уйти от него сквозь толпу.
И как всегда! Как всегда, бросился за ней.
Как бездумное животное, влекомое на невидимом поводке… На одних инстинктах, не в силах сопротивляться притяжению этой хитрой кошки и опасной львицы.
Бэй шел, раскидывая людей, как кегли на своем пути, не отрывая взгляда от своей Тайны. Нагнал ее неостановимым потоком воды в узком ущелье…
Смел, схватил, смял в руках, оглядываясь, куда бы унести и спрятать от всего мира.
Увидел раскрытый полог палатки и понес в нее свою дрожавшую от возбуждения ношу.
Ана закинула голову к небу и громко, хрипло рассмеялась.
И все.
У Бэя сорвало все цепи. Поплыли грани плавящейся металлической решетки.
Кобейн никогда не был любителем жесткого секса. Но сейчас он не мог по-другому и не мог остановиться. Только рваные, резкие движения. Никакой нежности. Близость — освобождение через боль. Как наказание за отчаяние и бессилие. За все, что было потеряно, и за то, что не обретено. За разбитое сердце и отнятую жизнь. За истерзанную душу и истерзанное тело.
За любовь, сцепившую его с этой женщиной стальными узлами.
И разорвать их можно только в рваных движениях. Разорвать или затянуть еще туже.
Ана — рваная р-р-рАНА…
Зараженная его безумием, она тоже была не в себе — орала и рычала, кусалась и царапалась разъяренной кошкой.
Никогда секс не был таким ядовито-сладким и неправильным, рвущим тонкие нити в душе, сметая хрустальные стены нежности.
Его Тайна билась в его руках и сама наносила удары.
Все было неправильно. Как и ее волосы, взлетевшие и застывшие разноцветными острыми лучами.
В безумии на двоих рычалось и сражалось, взлеты сменялись болезненными падениями и новыми отчаянными взлетами. Длилось и длилось, пока не закончилось пустотой с холодным чувством потери и темнотой, в которую Бэй провалился, как в бездну.
Спустя часы он очнулся на мягких покрывалах голый, измазанный с ног до головы разноцветной пудрой, с мерзким вкусом перегара или предательства во рту. Над ним разбивались о ткань шатра тяжелые капли Первого дождя.
Бэй повернулся и увидел рядом с собой обнаженную Разноцветную Звезду.
Тара вытянулась рядом, подставив под голову согнутую в локте руку, и смотрела на него сытно, удовлетворенно, с восхищением.
— Мой мужчина! Неистовый, ненасытный мужчина, — с гордостью произнесла она. — Сильный и самый красивый… Ты возьмешь себе имя, и мы наведем порядок в Карьере.
На ее руке в районе пульса темнела татуировка в виде спирали, и, даже не зная подробностей и не глядя на свою руку, Бэй был уверен, что увидит на ней точно такую же.
7. Ана.
У Рассветных Ане понравилось. Но привлекла ее не великолепная организация праздников или изысканная магия, которой старались произвести впечатление на гостей, а поразило то, что во всем здесь чувствовалась необычная смесь легкости, почти игривости и в тоже время — строгого порядка. Быть может, причиной тому было то, что солнце в королевстве всходило раньше всех в Долине, а утро — это всегда начало. Надежда. Новая попытка. Не зря Рассветные старались подчеркнуть эту связь во всем — в символах, декорациях, даже архитектуре. Дворец располагался так, чтобы удобно было встречать светило, стоя у высоких окон или на длинных балконах, а широкие улицы столицы проводили первые утренние лучи в центр города.
Во многом чувствовалась воля принцессы. А во взглядах придворных и подданных на Рассветную сквозило не только восхищение, но и что-то похожее на радостное смирение, как у счастливых комнатных собачек, попавших в хорошие руки. И подобного отношения к себе Кайра добилась, еще не надев короны!
После трагической гибели родителей и до коронации, которая могла состояться только после Аль Ташида, Кайра управляла королевством с помощью Старейшины Совета — Лиана Мактопа — и двух бывших помощников своего отца. От королевы Магды Ана знала, что принцесса активно занималась делами и политикой еще при жизни родителей, но за два года регентства стала по- сути единоправительницей — молодой девушке удалось то, о чем мечтал Аларик Закатный, и к чему стремился его Наследник. Совет Рассветных советовал, а не рвался к власти, народ не кричал на углах людных улиц о ненадежности королевского управления, а слушал песни менестрелей, которые, как и предупреждала Кайра, уже успели сочинить баллады о вечной любви Закатного принца и его Избранницы.