Дверь в мою квартиру захлопнулась минут пять назад, а я всё стоял и смотрел в пошарканную дверную преграду, что, словно захлопнувшись, похоронила мою жизнь.
Руки тряслись, а пальцы, сжатые в кулаки, заледенели и начинали колоть онемением. В нутрии меня стал распространяться страх. Липкий, всепоглощающий страх, от которого начинала бить ещё пока мелкая дрожь.
В голове же, всё ещё звучали сказанные мне слова Михаилом.
Хранитель искусно раскинул сеть, в которую нельзя было не попасть, и чтобы я не предпринял, всё будет против меня или Розы и Далии.
— Гнида. — Зло выдавил я, сотрясаясь очередной волной дрожи, отрывая, словно приклеенную к полу ногу.
Развернувшись, и сделав несколько неуверенных шагов до дивана, я сел на него и закрыл руками лицо, откидываясь назад, а потом напротив, нагибаясь к коленям.
Глубоко вздохнув, я убрал руки от лица и, прикусив до боли губу, стараясь придать тем самым хоть какую-то ясность мыслям. И это даже слегка получилось.
Затравленно смотря на стену с выцветшими обоями, я постарался переварить наш разговор с Михаилом.
Эта сволочь, сделал всё, чтобы всюду был смертельный клин, как для меня, так и для ведьм. Хранитель продумал свой план до мельчайших подробностей.
Сдаваться хранителям действительно нельзя. Во-первых, на мне теперь весели два тела ведьм, что убил сам Михаил и возможно Марк. Они же в паре работают и вершат свои темные делишки.
Во-вторых, мне там никто не поверит, если на меня повесят ещё и убийство хранителя. Если конечно, это не блеф. Хотя не думаю, что он блефовал. Для полного настроя против меня клуба хранителей, действительно нужна жертва, коей и станет, или как я думал, уже стал некий «А» ранговый хранитель книжных миров. В такой игре, блеф не уместен. Бить надо наверняка.
В-третьих, Михаил, конечно, не больно заострял на этом внимание, но я обвинён в связи с хаосом, которую хранитель подтвердил, от которого орден книжных, заносчивых уродов, должен оберегать мир.
Только этого обвинения бы хватило, чтобы меня взяли под стражу и дальше, даже не знаю что. Хотя догадываюсь.
Всё это в комплексе теперь давало, то, что давало. Я представитель хаоса на земле, что убил двух ведьм и одного пока что хранителя. Значит вина моя уже без суда и следствия доказана заочно. И поэтому и разговор со мной будет короткий. Я опасен и значит брать живьём, себе дороже.
Мало ли что Михаил ещё может наплести про меня. К примеру, что у меня теперь убийственная сила, которую я получил от хаоса, и я не брезгую её применять, убивая ведьм и книголюбов направо и налево.
Посмотрев на часы на стене, я тяжело выдохнул.
Если подумать, то у меня было в распоряжении чуть больше суток. Я не думал, что даже подорвавшиеся от слитых им слухов, Розалия и Далия смогу за более короткое время покинуть штаты и добраться досюда.
Как собственно и все хранители, что рванут охотиться на меня. А вот за великий шабаш я был не уверен.
Если хранители книжных миров, по логике, должны только ждать подтверждения или опровержения моей связи с хаосом и быть кто где. То ведьмы из великого шабаша могли уже подтянуться в город и ждать сигнала Михаила к началу его плана.
Хотя, ведьмы преследуют свои цели, а в частности убрать двух первородных ведьм, что как я понял, ещё со старого света им как кость в горле.
Если так думать, то до приезда в город основной силы в виде высокоуровневых хранителей, ведьмы не должны лезть на рожон.
Хотя, может это тоже часть плана Михаила? Чужими руками сократить ряды ведьм, с которыми у хранителей натянутые отношения. Да и чем больше смертей, тем больше будут обоснованы и скинуты на меня цели Михаила из числа его «друзей» из клуба хранителей.
Мол, смотрите сами, ведьмы пытались его задержать, а он их поубивал пачками. Опасный маньяк короче.
— Чёрт, — с нотками злости произнёс я, ударяя себя по колену. — Где тебя носит, когда ты действительно нужен. — И уже громче произнёс. — Появись! Скотина ты рогатая.
Но на мой голос никто не появился, от чего я в порыве гнева и какого-то отчаянья, вскочил рывком с дивана, после чего у меня потемнело в глазах и подступило удушье.
Рефлекторно схватившись за шею, будто это могло мне помочь, я вдруг понял, что лежу на каменистой земле, а сверху надо мной плывут каменные глыбы.
— Межреальность? — Прохрипел я, принимая сидячее положение, убирая руки с горла.
— Именно она, родимая. — Послышался со спины слегка насмешливый голос.
Я повернулся назад, скручиваясь вполоборота, и увидел в нескольких метрах от себя мою старую версию, всё в тех же трико, что и в первый раз.