***
Ого бился и кричал, рычал, визжал, вырываясь из нейронной сети, а она оплетала его гуще и гуще. Раздувался облаком тьмы и сжимался карликом, но Арххе проникало в него, питалось энергоконтуром, медленно убивая. Окружности вертелись над ним, срезая те щупальца, которые перводемон выбрасывал, стремясь на свободу. Злыми искрами вспыхивали Ключи, передавали разряд за разрядом.
— Отпусти меня! — Ого уже не рычал, а скулил и просился. — Я уйду, найду себе новый мир, только отпусти!
Йохан присел под основанием рамки.
— Нет, — безразлично сказал он и плюнул вниз. — Это уже невозможно. Я запитал Арххе тобой, и оно войдёт в коридор Бенедикта. А потом ты закончишься, и Арххе упадёт на Изиги, потому что до Дигитарии мало только тебя.
Ого выл, и его вой переходил в рыдания, но Йохан его не слушал. Все стены исчезли — их окружала бесконечность и россыпь неподвижных белых точек. То тут, то там зарождалось свечение, вились в нём мелкие искры. Гул утих, улеглась дрожь. Арххе идёт в коридор Бенедикта. Пора.
Йохан выпрыгнул и импульсом разбил внешнюю окружность. Ключи повисли на нейросети, и Йохан схватил их. Рука прогорела до костей, жар плавил экзоскелет, и раскаленная сагала сжигала заживо. Вихрь внизу медленно таял, нарастало свечение. Не осталось ничего, кроме как сложить крылья и отдаться падению в бездну.
========== Эпилог ==========
Малена лежала на мёртвом стеклянном песке — в полном бессилии, в отчаянии. С каждой секундой всё острее она ощущала, как рвётся Саа-дайи и вместе с ней угасает и её энергоконтур. Смерть одного — означает смерть для обоих… И всё теперь — эфемерно, как сон. Плохой. Который хочется поскорее забыть. «Куда ночь — туда и сон», — так говаривали люди, когда видели плохие сны.
Тихо плескалась вода, мыла песок, точила стёклышки, делала круглыми, гладкими. Огромное озеро, почти что бескрайнее, и лишь на самом горизонте темнела полоска плато Бандиагара, и огни деревни Сонго тускло мерцали. Бесчисленные звёзды глядели с небосвода со угрозой и злобой. Вон там, среди них — и Изиги.
Всё — как сон. Куда ночь…
Какой-то треск и шорох внезапно ворвались в мёртвую тишь, мерцающее зарево разбило темноту. Пять амулетов вонзились в песок у самой головы Малены — раскалённые докрасна — и песок тут же потёк. Малена вскочила…
Йохан остановился шагах в десяти от неё, и Малена с ужасом взирала на то, как горит, плавится на нём экзоскелет, как падают в песок раскалённые капли. Судорожным движением он сбросил крылья, и они разлетелись сотнями пылающих брызг. Пошатнувшись, Йохан рухнул на колени, упёрся ладонями в песок. От его правой руки остались только обугленные кости, но она регенерировала на глазах.
— Йохан! — воскликнула Малена и рванула к нему, осторожно подняла его голову так, чтобы увидеть лицо, убрала налипшие клочья волос.
Сгоревшая кожа Йохана быстро разглаживалась и светлела, затягивались раны. Кровь стекала по подбородку, и Малена не замечала, как размазывает её.
— Меня создавали, чтобы я его убил, — выдавил Йохан сквозь изводившую его одышку.
— Тише, — Малена коснулась пальцами растрескавшихся, кровоточащих губ.
Она на себе чувствовала, как ему больно, как сердцебиение учащается, а потом резко падает, как дышит он рвано и тяжело. Малена убрала экзоскелет с его груди и прижала ладонь, поддерживая и восстанавливая ритм.
Йохан обнял ее за талию, сладкий вкус его губ смешался с солёным — крови. Малена целовала его с нездоровым азартом: только что чуть не потеряла и никак не могла отпустить. Чешуя медленно сходила с её шеи, ключиц, плеч, спины. Малена подставляла их поцелуям и ласкам — ключицы особенно, её аж трясло, когда он трогал их и проводил языком.
От ямки между ключиц Йохан медленно спускался к груди. Экзоскелет остался только на сосках и немного на бёдрах, Малена наслаждалась дыханием ветра на обнаженной коже. Она ловко вывернулась из его объятий, но Йохан её сразу поймал и прижал к себе, глубоко целуя в губы. Свой экзоскелет он полностью убрал, и Малена, лукаво подмигнув, обхватила пальцами возбуждённый член, принялась ритмично массировать, с удовольствием отмечая, как он наливается всё больше и встаёт под острым углом.
Йохан сжимал ладонями её груди, проводил языком вокруг маленьких островков металла, а потом убрал их, освободив затвердевшие тёмные соски. Один из них он взял губами, осторожно покусывая и оттягивая, а другой ласкал пальцами. Малена давила стоны, вцепившись в его волосы, но тихо вскрикнула, когда он приподнял её и уложил на песок. Стон сам собой вырвался у неё, едва она почувствовала, как исчезла чешуя вокруг бёдер, как Йохан раздвинул её набухшие, влажные половые губы, и кончик нечеловеческого раздвоенного языка прошёл по промежности. Сначала легко и почти неощутимо, но потом всё настойчивей. Малена уже не сдерживала ни стонов, ни криков, когда он касался клитора и проникал в лоно. Малена выгибалась, загребая руками песок. Она была уже почти на пике, когда он вдруг замер и навис над ней, медленно облизывая губы, как настоящая змея. Его глаза горели в темноте, но в Малене это только разжигало желание. Ее новые глаза точно так же горели, и она глядела на него не отрываясь. В лицо Малене бросался жар, а внизу живота ныло и скручивало. Чего же он медлит?
Она вздрогнула, почувствовав, как головка члена дотронулась до неё и надавила на вход в вагину. Малена подалась вперёд — хотела ввести его в себя на всю глубину, но Йохан схватил её за руку. Он приподнял её бёдра и медленно вошёл. Начал двигаться, постепенно увеличивая темп и глубину. Малена прижалась к нему, двигаясь навстречу, но Йохан отстранялся, дабы не увеличивать глубину раньше времени. Однако ему и самому не терпелось — вскоре он уже входил на полную, придерживая Малену за бёдра. Но перед самой разрядкой вдруг останавливался, заставляя её завывать, и начинал сначала.
Малена с силой сбросила его с себя и тут же оказалась сверху. Йохан смеялся и ласкал её грудь, но сейчас ему будет не до смеха. Малена провела пальцем по его шее, сбросив толику энергоконтура, и полоска чешуи сдавила ему горло. Теперь и Малена рассмеялась, когда напряглись его мышцы и перекосилось лицо. Сейчас она задавала темп, а Йохан только сипел и стонал, когда прочная металлическая лента затягивалась всё туже. Малена наклонялась к нему, облизывая его пересохшие губы, выпивалась ногтями в грудь и бёдра. Она знала его слабость, чувствовала его наслаждение и не давала кончить, всякий раз пережимая основание члена.
Йохан вскочил, и Малена полетела в песок. Она вскрикнула, когда он забросил её ноги к себе на плечи и резко вошёл, сразу взяв хороший темп. Малена моментально достигла пика и изогнулась, крича от удовольствия, которое волнами, разрядами дрожи разошлось по всему телу. Её дрожь передалась и Йохану — пару резких, глубоких движений, и он так же выгнулся, давясь криком. Малена ощутила пульсацию внутри, и как её лоно наполняется горячим и вязким, как вытекают излишки.
Йохан стоял перед ней на коленях, шумно дышал и сглатывал, запрокинув голову. Малена приподнялась на локте, бесстыдно разглядывая его тело — привлекательное даже с тем, что у него нет пупка, и между рёбер темнеют заметные борозды: следы дыхательных щелей, закрывшихся при мимикрии. Стрелы, раньше хаотично разбросанные, теперь собирались узорами на груди и плечах, плавно переходили на руки. Капельки пота стекали по крепким рельефным мышцам, волосы налипли на подбородок и щёки.
Малена поняла, что именно таким он ей нравится больше всего — уставшим после любовных утех. С ней.
— Ну что, великий победитель себя, мне кажется, или ты поплыл по течению? — она подмигнула ему, играя с прядью собственных волос.
— Иногда это лучшее, что может случиться, — Йохан подался к ней и растянул на песке, заведя запястья за голову.
Коснулся лёгким поцелуем только нижней губы, свободной рукой аккуратно сжал ягодицу.
— Ещё далеко до рассвета.