Велислава прервалась, окинув взглядом всех присутствующих. Николай и Сан Саныч, молча слушали её указания, отчего ей стало неловко. Если раньше, она относилась к своим внезапным попутчикам, как к не вовремя свалившейся на её плечи изящные плечи обузе, в лице смешного дедушки, и парня с манией к красноречию, с которыми придётся нянчится, то, побывав с ними бок о бок в серьёзной передряге, девушка изменила своё нелестное мнение, буквально посмотрев на них другими глазами. После сумасшедшей гонки, верхом на крыше крытого вагона, вперемежку со стрельбой и рукопашной схваткой, в которой польза нашлась даже от этого любителя высокопарной речи, а смешной дедушка, тот вообще всех спас — после такого, Велиславе было неловко отдавать им указания.
— Хм…ну, то есть, если никто не против, и не у кого нет других предложений — поспешила поправиться она.
— Я думаю, это разумно — без раздумий ответил Николай.
— Да, правильная. — поддержал Сан Саныч. — В кабине закроемся, будет безопасная. Места тут конечно не огромная, как пословица говорит «у Гульки нос», но, мы не гордая, будем подвинутся, как говорится в другой пословица, «в темноте да не в орбите».
В кабине машиниста, моментально воцарилась тишина, сквозь которую, можно было расслышать странные звуки, похожие на робкое похрюкивание двух сонных свинок — Николай и Велислава, не без труда сдерживались от смеха.
— Ай, опять смешную сказал, да? — растерянно пролепетал Сан Саныч.
«Свинки» проснулись, перестали быть робкими, и пространство внутри кабины, аж зазвенело от их хохота.
— Ай, зараза такой, смеются над бедная татарин — беззлобно проговорил Сан Саныч, с улыбкой наблюдая за тем, как веселятся его младшие товарищи, и через несколько секунд, сам присоединился к всеобщему веселью.
***
Сделали так, как договорились — полностью остановив движение тепловоза, зажгли буферные фонари, с обеих сторон тепловоза, для того, что — бы его было видно издалека, на случай, если на путях появятся другие поезда. Никто не мог поручиться за то, что при нынешней ситуации в городе, движение железнодорожного транспорта будет оживлённым, да и вообще, хоть мало-мальски налаженным. Однако, бросить на путях, многотонного железнодорожного тяжеловеса, без опознавательных сигнальных знаков, никто из троицы не осмелился. Конечно, на свет буферных фонарей могли среагировать не только другие поезда, на которых может быть, удалось спастись другим выжившим. Вполне возможно, что, подобно мотылькам, летящим на огонь, сюда легко могут прибрести и белоглазые. По — этому, в целях безопасности, Николай и Велислава, вскарабкались на крышу тепловоза.
— Если вдруг будет нападение, лучше находиться выше нападающих — с видом бывалого полководца произнесла Велислава.
Кабину машиниста, для ночлега, молодые люди, вежливо уступили Сан Санычу и Ваське. Но перед тем, как занять свои «спальные» места, пожилой татарин поманил Николая в сторону, попросив посторожить его, пока тот отойдёт в кустики, и сделает там «очень важное дело». При Велиславе, вежливый дедуля, разумеется не стал делать ничего подобного, героически терпя уже длительное время, по — этому, девушка не сразу сообразила, что происходит, когда Николай, сняв автомат с плеча, попросил её «прикрыть» их в случае чего.
Пока Сан Саныч занимался «важными делами», Николай оборвал несколько ближайших кустов, и сорвал несколько веток с зелёными листьями, с ближайшего дерева — для Васьки. Вручив охапку растительности вышедшему из кустов Сан Санычу, биатлонист, пропустив своего пожилого поднадзорного вперёд, пристально осмотрелся по сторонам. Вроде — бы ничего особенного, лес как лес, но, в сгустившейся темноте, местность, выглядела дремуче, неприветливо, даже немного устрашающе. Вдобавок, возмущалась где — то неподалёку, чем — то встревоженная ночная сова, а задувший под вечер, легкий осенний ветерок, словно нарочно играя на нервах, заставлял каждый раз невольно вздрагивать, теряясь в догадках, шелестят ли заросли от ветра, или оттого, что, какая-нибудь кровожадная слюнявая гадина, продирается сквозь темноту, в поисках новой жертвы.
«Куда ты ведёшь нас, не видно не зги…» — вспомнились Николаю строки Рылеева. «Да уж, пейзаж, прямо скажем, жутковатый. Вроде и красиво, живописно, как с картины Васнецова, но только страшнее. Спокойно Коля. Ты не Иван Царевич, Елену Прекрасную тебе, от злого царя спасать не нужно, она сейчас вон — на тепловозе сидит, из ружья целится, такая сама, любому царю в глаз двинет и не поморщится. Так что успокойся, возьми себя в руки, что за нежности?».
Николай оглянулся. Сан Саныч был уже возле тепловоза, и теперь, с охапкой Васькиного корма подмышкой, вскарабкивался по ступенькам вверх. Да уж, практика «покорения стремянок» во дворе дома Николая, явно не прошла для старика даром. Николай ещё раз взглянул на лес, и покрепче сжав автомат, поспешил в след за ним.
— С облегчением вас, джентльмены — встретила его ироничной шуткой Велислава, которая разумеется догадалась, по какому такому «важному делу», можно ненадолго скрыться в объятиях местной флоры. Явно уж, не из — за, огромной трепетной любви к матушке природе. Николай, в ответ, скорчил кислую гримасу, словно говоря «не ёрничай», и помогая Сан Санычу подняться наверх и благополучно запереться в кабине, сам взобрался на крышу их вынужденного средства передвижения.
Козлёнок Васька, на ближайшее время, был обеспечен кормом, а значит, и остальные могли приступить к ужину. Конечно, назвать ужином, поедание сухой прессованной лапши в брикетах, можно было лишь с огромной натяжкой. Скорее, это напоминало, перекус школьников, после окончания учебного дня, вредными для желудка чипсами. Однако, ничего другого, в рюкзаке Николая, само собой не было, так что, оставалось сказать спасибо и на этом. Нет, конечно можно было рискнуть, и начать давиться порошковой смесью, с надписью «картофельной пюре» на упаковке. Однако, употреблять сей продукт, в сухом виде, желающих не нашлось, а залить данное «блюдо» кипячённой водой, что — бы оно хоть как — то могло соответствовать, аппетитно выглядящей картинке на упаковке, возможности не было, так как, ни у кого из присутствующих, не было с собой не кипятильника ни чайника, ни посуды для данных целей. Всю эту сухомятную трапезу, хоть как — то спас горячий ароматный чай из термоса, взятого Николаем с собой, в дорогу. Правда и тут тоже не обошлось без оказий, поскольку, ни у кого, элементарно, не было с собой, ни одной чашки. Были правда мысли, разрезать на пополам, пустую пластиковую бутылку, найденную в кабине машиниста, и соорудить из неё импровизированную посуду, однако, от этой идеи быстро отказались. Мало ли что могли держать в ней, предыдущие её владельцы, тут так можно было чаем напиться, что потом, все трое, наперегонки бросились — бы, обратно в густые заросли местной флоры, по «очень важным делам».
Посему и оставалось, в порядке очереди, ожидать, пока кто-нибудь один не насладиться горячим напитком, воспользовавшись крышкой термоса как стаканом, и не передаст законную очередь, ожидавшему товарищу. Так Николай и Велислава, сидя на крыше тепловоза, прямо над кабиной машиниста, вежливо уступили «право первого бокала» Сан Санычу, и только после этого, приняв термос, через боковое раздвижное окошко кабины, сами приступили к чаепитию.
— Расскажите джентльмены, что тут вообще происходит? — заговорила Велислава, приняв от Николая крышку — стакан, с горячим питьём. — Что случилось с людьми в нашем городе? Да и вообще, только ли в городе, или по всей стране? Что это — эпидемия, химическая атака, всеобщее помешательство, или что — то ещё?
— Могу лишь сказать, что с самого своего возвращения в город, задаюсь подобными вопросами — пожав плечами ответил Николай. — Я в отъезде был. Вернулся домой, понимаешь, а тут…Даже мысли дурацкие были, что это из-за меня, ну знаешь, будто бы я привёз с собой какую — то заразу.
— Ну если там, откуда ты вернулся всё в порядке, значит такое только в нашем городе твориться. К тому — же, если бы причина была в тебе, и я и Сан Саныч уже давно бы сверкали белыми глазами — вынесла резонное умозаключение Велислава.