***
Покончив со своей скромной трапезой, вся компания снова выдвинулась в путь. Во главе шествия, традиционно двигалась бдительная Велислава. В опустевшем рюкзаке Николая, уютно устроился малыш Васька, а сам рюкзак, уютно устроился на плечах Сан Саныча, шедшего вторым. Кохлёнок вообще, из всей компании, путешествовал в самых комфортных условиях — его кормили, поили, носили на руках. Королевские условия. Не хватало разве что слуг с опахалами.
Хозяйственный Сан Саныч, которому теперь не нужно было тащить козлёнка на руках, тащил теперь с собой опустевшее ведро, с которым, по известным только ему причинам, не захотел расставаться. Даже когда Николай, попытался деликатно намекнуть, что не нужно с собой тащить лишний, пусть и не тяжелый, но, всё — таки груз, и для убедительности напомнил про плохую примету с пустым ведром, пожилой татарин лишь беззаботно ответил:
— Это когда баба — плохой примета. А я всегда была мужик.
Бескрайнее поле, совершенно не спешило показать свои границы. После ещё часа пути, вид бесконечно тянущихся луговых угодий, начал понемногу раздражать. Наконец Николай не выдержал, и нарушив уговор, о том, что нужно двигаться тихо, прервал молчание логичным вопросом:
— Велислава, ты точно знаешь куда идти?
— Понятия не имею — не моргнув глазом, ответила она.
— Здравствуйте приехала… — в унисон мыслям Николая, растерянно пробормотал Сан Саныч.
— А куда — же ты нас всё это время ведёшь? — не отставал Николай.
— В центр города.
— Стоп, так не пойдёт — Николай остановился. Его примеру последовал Сан Саныч.
— Перестань отвечать в своей лаконичной солдатской манере — биатлонист начал терять терпение. — Брось все эти свои «так точно, никак нет». Объясни толком, ты знаешь куда идти, или нет? Долго нам ещё так идти, глядя на линию горизонта?
Велислава тяжело вздохнула, и обернулась к вопрошающему.
— От дороги, мы шли в западном направлении. Помнишь, когда я сказала, что к пустой голове руку не прикладывают? Как думаешь, откуда я узнала, стоя к тебе спиной? Не знаешь? Отвечу за тебя — солнце находилось позади нас, и я видела твою тень, когда ты кривлялся позади меня. Когда мы дошли до железной дороги, солнце было уже не в зените, а уже двинулось в сторону заката, то есть на восток. Затем мы совершили вояж, сперва на вагоне, а потом на тепловозе, двигаясь на север. Дорога, пока мы ехали, три раза совершила дугообразный поворот, в разных направлениях, сперва на северо-восток, затем на северо-запад, затем снова на северо-восток. Теперь, когда мы, вышли локомотива, мы двигаемся обратно, по солнцу, то есть на восток. Монокуляр к сожалению, разбился, и теперь, всё что мне остаётся, это, как ты сам справедливо заметил, смотреть на линию горизонта, пытаясь разглядеть, что-нибудь впереди. Ищем ближайший населённый пункт, а в идеале шоссе, что — бы по дорожным указателям определить, в каком направлении лучше двигаться. Ну как, достаточно подробно объяснила?
Николай нахмурился.
— И ты уверенна, что именно в этом направлении нам надо двигаться?
— Не до конца. Я не знаю, сколько раз могло изменить своё направление шоссе, пока мы пытались обойти опасное место, полное белоглазых. Мы сделали солидный крюк, теперь пытаемся вернуться к нужному направлению. Если бы дул ветер, встречный или боковой, он мог бы принести с собой запахи, например, выхлопных газов, если бы рядом было шоссе. Но погода безветренная. Так что, всё что остаётся, это двигаться по солнцу, примерно в том направлении, от которого мы отклонились. Если есть предложения лучше — излагай.
Николай не ответил. Без всякой надежды, он достал из кармана джоггеров телефон, что — бы в очередной раз убедиться, что не телефонного сигнала, не мобильного интернета нет, плюс, заряд аккумулятора подходил к концу.
— Если предложений нет, предлагаю окончить дебаты, и выдвинуться в путь — подытожила Велислава, и без лишних слов, двинулась дальше.
Остальным ничего не оставалось, как двинуться в след за ней.
— Извини, я погорячился — произнёс Николай, обогнав Сан Саныча и поравнявшись с Велиславой.
— Бывает — бросила она на хода.
— Просто, одиссея уж слишком затянулась. Казалось бы, чего проще, взять и добраться до города, пусть даже из нашей деревни. Не в глухой тайге живём всё-таки. А уже второй день добраться не можем.
— Тебе дорога надоела, или компания не нравится? — с лёгкими кокетливыми нотками в голосе, спросила Велислава.
Николай запнулся, подбирая слова. Заметив это, Велислава не смогла скрыть улыбку.
— Компания меня устраивает — наконец ответил биатлонист. — Просто, сколько ещё мы будем вот так, кочевать по полям? Еды уже не осталось. Термос осушили. А Сан Саныч, долгой дороги не выдержит.
Велислава на короткое время, отвлеклась от исследования местности, и бросила короткий взгляд на собеседника.
— Ты так о нём заботишься. Удивительно даже. Вы ведь не родственники, и, если я правильно поняла, даже не совсем друзья.
— Мы вместе во всём этом, с самого начала — пояснил Николай. — Я за него отвечаю. Не могу же я его бросить. Я-то, идти ещё могу долго без отдыха, а вот ему это не по силам, вот и переживаю.
— Мы его не бросим — заверила его Велислава. — А переживать не надо. Ты же стрелок, тебе нужно сохранять хладнокровие, иначе руки начнут дрожать и потеть, глаза слезиться, как тогда стрелять будешь? Все пули «в молоко» пойдут.
— Говоришь, как мой тренер — коротко ответил Николай.
— Вот и слушай, что тебе умные люди говорят — добродушно продолжала она.
Она резко остановилась, подняв вверх, сжатую в кулак руку. Николай и Сан Саныч, замерли на месте. Несколько секунд она молчала, затем указала пальцем вперёд. На горизонте показалось пустое шоссе.
— Ну, Фома неверующий, что я говорила? — весело подмигнув Николаю, Велислава вновь двинулась вперёд.
Николай остался на месте, не без восхищения глядя ей в след. Да, всё — таки, она была необычной. Сильной решительной. Николаю стало стыдно, за недавно проявленную слабость.
К нему подошел Сан Саныч, лукаво улыбаясь, словно читая его мысли.
— Какой хороший девушка. Сильный, смелый. Умный. Хороший жена будет. Коля, не теряю свою шанс.
— Сан Саныч, у вас точно фамилия Сибигатуллин? — с лёгкой укоризной в голосе, спросил Николай. — Вы, часом, не родственник одной особе, по имени Роза Сябитова?
Бедный татарский старичок, широко раскрыв глаза, уставился на биатлониста, и даже рот открыл от удивления.
— Коля! — не своим голосом обратился Сан Саныч. — Ты тоже смотрела, этот глупый передача «Давай поженимся???»
Глава 9
Глава 9.
Шоссе было тихим. Пустым и безжизненным. По обеим сторонам длинного асфальтовой пути, насколько хватало зрения, невидно было не единого автомобиля. Хоть по разделительной линии иди, хоть ложись поперёк дороги — ни души, на сотни метров впереди. «Неужели никто больше не пытается добраться до центра? Неужели никто не видел тот репортаж по телевизору?» — недоумевал про себя Николай, шагая по обочине. На его вопрос, напрашивался неутешительный, но, к сожалению весьма вероятный при нынешней ситуации ответ — на шоссе никого нет, потому — что, просто банально не всем жителям города, и близлежащих деревень, удалось спастись. Слабое утешение давала мысль о том, что в центр вело не одно шоссе, и возможно, если всё-таки выжившие есть, они добираются другими дорогами.
Двигались не быстро. Длительная пешая «прогулка», порядком утомила всех. Особенно тяжело приходилось Сан Санычу. Приходилось делать перерывы, через каждые 20 минут пути, что — бы дать бедолаге татарину, прийти в себя. А тот, в свою очередь, стыдясь того, что все ждут его одного, неизменно повторял «Всё в полная порядок, я нормальная».
Двигаясь по шоссе, путники, не сводили глаз с раскинувшихся по обе стороны дороги, многочисленных домов спальных районов. Из домов, не доносилось ни звука. Не сказать, что в спокойные времена, каждое второе окно, любой многоэтажки, оглашало округу красочной какофонией своего быта. Но сейчас, тишина ощущалась, иначе, не как величина, которой измеряют уровень звука, а буквально, чуть — ли не физически, как говорится, хоть ножом её режь. Ну а собственно, чему удивляться? Если, в этих кирпичных коробках, всё ещё оставались люди, они, как и все остальные, боялись высунуть нос на улицу, прятались внутри, опасаясь вероятно даже ресницами громко хлопать, дабы не выдать своего местоположения. Районы, действительно, в прямом смысле слова, стали спальными. Вернее, спящими. Эдакий всеобщий, массовый, повальный тихий час.