Здесь, за Николая взялись уже другие врачи, из чего, он сделал вывод, что поспешил с мыслями о равнодушии медиков. Их заинтересованность проявила себя в полной мере, когда они, налепив ему на голову целую кучу проводов на присосках, переключая различные тумблеры на каком — то хитроумном устройстве, стали проводить одним лишь им понятные опыты, постоянно следя за реакцией Николая, при этом совершенно не давая никаких пояснений. А он лишь сконфуженно сидел на стуле, обвешанный проводами, совершенно не понимая, что происходит, ощущая себя лягушкой, над которой скальпелем колдуют школьники на уроке биологии — к тебе вроде и относятся с легким пренебрежением, однако всем жутко интересно что у тебя внутри.
Наконец, завершив свои странные эксперименты, люди в белых халатах, коротко, и вновь совершенно равнодушно сказали:
— Идите.
Николай, не без труда удержался от того, что — бы в ответ не направить их самих куда подальше, но всё — таки нашел в себе силы, молча выйти из аудитории. Конвоя под дверями аудитории больше не было, и Николай в гордом одиночестве побрёл по коридорам института. Снующие тут и там врачи в белых одеяниях, не обращали на него никакого внимания, даже когда он пару раз попытался с ними заговорить. Да что тут происходит вообще? То его разглядывают чуть ли не под микроскопом, то вовсе теряют интерес, словно он невидимка. Не желая отступать, Николай решил сменить тактику, на этот раз обратился, не к очередному игнорирующему его бело — халатнику, а к орудовавшей шваброй в коридоре, пожилой, забавного вида уборщице, с мягкими чертами лица, придававшим ей сходство с матрёшкой.
— Извините пожалуйста — вежливо заговорил Николай. — Может вам известно, или сможете подсказать к кому мне обратиться. Я сюда прибыл вместе с пожилым мужчиной, татарином, он был без сознания. Может вам известно что-нибудь о его состоянии?
Уборщица отвлеклась от мытья полов, внимательно выслушав вопрос, несколько секунд задумчиво хмурилась, затем просияла, и выдала ответ скороговоркой.
— А, пОняла. ПривОзили. БылО. В пОрядке он. В пОлате лежит. СмЯшной тОкОй. Когда очнулся, гОвОрил забавнО. Спит мнОгО, видать намаялся, бедОлага.
— Спасибо! — с улыбкой поблагодарил Николай. — Если будете в его палате, пожалуйста передайте привет он Николая. Он поймёт.
— ХОрОшО сынок, перЯдам — пообещала добрая старушка, и вернулась к работе.
Выйдя из здания, Николай облегченно выдохнул. Досмотры с пристрастием над ним, по крайней мере, на сегодня завершились, и он наконец имеет хоть немного информации о состоянии Сан Саныча. Спасибо смешной старушке уборщице. Николай улыбнулся, представляя, каким был бы диалог между ней и пожилым татарином. Наверно, что — то вроде такого: «Милок, тЯбе НикОлай привет передОвал.» А в ответ: «Коля? Ооо, какая он молодец! Хорошая парень! А Слава, хороший девушка».
Николай огляделся. Все, кому удалось спастись, сейчас были предоставлены сами себе, и прогуливались во внутреннем дворе института. Одни сидели на лавочках и мило беседовали, другие бродили по территории, под пристальным присмотром солдат. Николай, в надежде встретиться с Велиславой, стал бродить среди остальных, пытаясь найти её взглядом.
Все «отдыхающие», с которыми Николай, встречался взглядом, будь то мужчина или женщина, неизменно одаривали его лучезарной улыбкой. Сперва, когда ему улыбнулась женщина, сидящая на лавочке в компании с другой женщиной, Николай просто улыбнулся в ответ, не придав этому никакого значения. Но когда, ситуация повторилась с незнакомым мужчиной, затем с парой молодых людей, прогуливавшихся под руку, а затем и вовсе, все чей взгляд он перехватывал, озаряли его радостью на лице, Николаю стало не по себе. Как будто, он находился не на территории института химии и биологии, а в стенах дома для душевно больных, и проводил время, среди пациентов, недавно принявших инъекцию успокоительного. «Да уж, немудрено, если все эти люди, массово лишились рассудка» — думал про себя Николай, в очередной раз поймав на себе, чей — то восхищенный взгляд. «Как тут не тронутся умом, на фоне того что твориться вокруг? Если не подхватишь «синдром белых глаз», то как минимум шизофрению точно можно заработать, пока сюда доберёшься. И если доберёшься… А, может они все просто радуются концу своих злоключений, и спасению от белоглазых? Кстати, как это ни странно и не иронично, но есть кое — что, объединяющее и кровожадных маньяков, нападающих на мирных жителей, и здешних неприветливых врачей — белый цвет! Только у одних на глазах, у других на униформе. А вдруг это как — то связано? Так можно вовсе, на всю жизнь разлюбить белый цвет. Чистить зубы только тёмной пастой, пить молоко и подмешивать в него что-нибудь, что — бы оно не было таким белым… М-да, ну и мысли у меня, самому — бы не спятить…Тьфу, ну хватит улыбаться!»
Николай уже начал раздражаться, глядя на всех этих «счастливчиков». Стараясь ни с кем не встречаться взглядами, он побрёл вперёд, стараясь отыскать в толпе Велиславу, и совершенно не глядел себе под ноги.
— Осторожно, бордюр — послышался откуда — то сбоку, предостерегающий мужской голос.
Николай инстинктивно остановился, посмотрев под ноги. Дорога, в этом месте, делала небольшой подъём, как — бы ступеньку, увенчанную бордюрной плитой, об которую Николай непременно бы споткнулся, если бы его не предупредили. Повернув голову туда, откуда послышался возглас, Николай увидел мужчину, который стоял, сложив руки на груди, прислонившись к стене здания института. Это был, тот самый бородатый сосед по палате — шатру, который пытался что — то ему сказать, в прошлую ночь.
Биатлонист решительно направился к нему. Тот, продолжая стоять у стены, внезапно растянулся в белозубой улыбке. Нет, ну тут точно все чокнулись, не иначе.
— Уылыбайща — процедил этот бородатый чеширский кот, не переставая улыбаться.
— Что??? — Николая едва не вышел из себя.
— УЫЛЫБАЙЩА — повторил бородатый, стрельнув глазами в сторону. Николай посмотрел в том направлении, увидав приближающихся солдат. Сам не понимая зачем, он изобразил на лице идиотскую улыбку. Солдаты, не обратив на него внимания, прошли мимо.
— Щтань рядом — продолжая улыбаться, сквозь зубы сказал бородатый. Николай, прислонился к стене, так — же скрестив на груди руки.
— Делай так каждый раз, когда эти вертухаи мимо проходят — наконец перестав скалиться, сказал бородатый.
— Зачем? — тоже перестав улыбаться, спросил Николай.
— Делай как я говорю, если не хочешь быть таким же как они — бородатый кивнул в сторону «улыбающихся».
Николай нервно передёрнуло, когда он посмтрел в ту же сторону.
— Объясните толком, что тут происходит. Я не понимаю ровным счетом ничего, с тех пор как добрался сюда. И ещё если вы станете говорить загадками…
— Да если б я сам понимал всё что тут происходит — вздохнул бородатый. — Меня зовут Валентин. Можно кстати на «ты». Мы с супругой прибыли сюда, с первой волной выживших. Нас, как и всех остальных распределили по шатрам, аля «мальчики налево, девочки направо». И вроде всё нормально, мы добрались, помощь оказывают, мы в безопасности. Потом, всем стали давать таблетки. Те самые, которые давали тебе, и от которых я пытался тебя предостеречь. Вроде таблетки как таблетки, врачи наверно знают, что дают, так я сперва думал. Только мне не хорошо стало после них. Мутить стало. Причём только меня, с другими такого, почему — то не было. В общем, как только разошлись врачи, я пошел в уборную, и два пальца в рот…Полегчало. Вернулся, спать лёг. На утро думаю, надо врачам сказать, что противопоказаны мне их лекарства, пусть обследуют меня. А потом вижу — с соседями по палате, что — то, не то происходит. Причём со всеми сразу. Я долго думал, в чем причина. Потом подозрение закралось. Решил проверить. В следующий вечер, когда раздавали таблетки, я сделал вид что принял, а сам спрятал, тайком от медсестры. Решил проверить, как буду чувствовать себя на следующий день.
— Чем всё закончилось? — задал очевидный вопрос Николай.
— Ну как «чем»? Не улыбаюсь, как видишь, в отличии от остальных. — с ухмылкой ответил Валентин. — Я вижу, ты мне не веришь. Понимаю, сам бы не поверил. Ну тогда, подойди к любому из них, спроси о чём-нибудь. Готов спорить, что от любого получишь ответ, в духе «всё хорошо, просто замечательно!»