Слова разсыпается от сладости, может, и неправильны по законам наружной логики, но влагают в ум понятия истинные, и, между прочим, это дает разуметь, что сладость Божественная доступна только цельности сердечной, а при несохранении этой цельности сердце служит внешним чувствам.
Также выражение: Иже истиною сердца своего уцеломудряет видение ума своего — дает не только понятие о исправлении сердечном, но еще и о том, что пожелание нечистое есть ложь сердца, которою человек сам себя обманывает, думая желать того, чего в самом деле не желает.
Впрочем, может быть, я вижу в этих выражениях и излишнее; главное было в прямом смысле, а оттенки — вещь посторонняя.
Прочтя все слова и все замечания, я сообщу Вам мое мнение, потому что Вы приказываете мне это сделать. Митрополиту думаем мы отвезти Ваши рукописи завтра, если Богу будет угодно.
О вопросе Вашем, можно ли писать по-русски: От того же к тому же, Наталья Петровна уже сообщила мнение митрополита. Я же думал, что написал Вам в последнем письме, что никак не вижу, почему бы нельзя было сказать этого. По моему мнению, это столько же возможно по-русски, сколько и по-словенски. Сомнение Ваше о том, не повредит ли некоторым то мнение, которое Исаак Сирин имел о положении Земли, если это мнение оставить без примечания, я представлю на рассуждение митрополита, — так же как и то, что Вы изволите писать о переводе слова разум. Я, со своей стороны, в этом последнем случае совершенно согласен с Вами.
Что же касается до того, что Вы изволите писать мне, чтобы я вник и уразумел и сказал Вам свое мнение (!) о той, не совсем понятной, материи, которая заключается между 1б-й и 20-й строками 28-го листа на обороте, — то это приказание Ваше не потому удивило меня, что требовало от меня объяснения для Вас] Но потому показалось мне поразительным, что в самом деле Бог устроил так, что я могу Вам сообщить на это ответ. Ибо тому 16 лет, когда я в первый раз читал Исаака Сирина, Богу угодно было, чтобы я именно об этом месте просил объяснения у покойного отца Филарета Новоспасского, который сказал мне, что это место толкуется так, что под словом глава и основание всея твари понимается Михаил Архангел[100]. Видно, надобно было отцу Филарету передать это Вам, но как Вы не были тогда при нем, то Бог вложил мне в мысль спросить его именно об этом.
Спешу, чтобы письмо мое попало на почту хотя со штрафом.
Испрашиваю Ваших святых молитв и святого благословения я с глубочайшим почтением и преданностию остаюсь Ваш покорный слуга и духовный сын
И. Киреевский. 12 августа <1852 года>
29. Иеромонах Макарий — И.В. Киреевскому
М.с.о.н. Г.И.Х.Б.н.п.н.
Достопочтеннейший о Господе Иван Васильевич!
Получа писание Ваше от 12 августа, не отвечал на оное, ожидая еще письма Вашего, после того как Вы будете у митрополита с рукописями и какой услышите от него ответ и мнение о наших недоразумениях; но как это отдалилось по неудобству быть у него, то я исполняю долг мой, приношу Вам покорнейшую мою благодарность за труд Ваш и сообщенное нам Ваше мнение о русском переводе первого слова святого Исаака. Я согласен с Вами, что перевод старца Паисия гораздо превосходнее во всем против русского; и, собственно, для моего понятия не надобно другого, хоть иногда и не все доступно до скудного моего ума, но для читателей, вообще и особо не расположенных к словенскому наречию, трудно уразумевать многое, а внимательно вникнуть в смысл материи трудно их принудить. Словенское наречие часто заключает в себе что-то великое, высокое и таинственное, а на русском языке никак нельзя выразить вполне, так как и приведенные Вами <нрзб.> слов: Разсыпается от сладости Божия — нам оные очень понятные, но оставить оные так, как есть, мы поопасались; подобно и другое слово, Вами приведенное. И я, с своей стороны, согласен бы был во многих случаях оставлять словенские слова, выражающие высокий смысл, нежели изыскивать какие-нибудь русские <нрзб.> и натяжные слова, вполне не соответствующие понятию слова; но то, что книга переводится на русский язык, заставляет иногда уступить необходимости. К тому же должен сказать, что я не знаток русской литературы, но сотрудники мои более занимались оною, то иногда и должен уступить, чтобы не наделать вставок словенских в русский перевод, в чем они находят недостаток<?>. Подобно о вопросах тогожде к тому ж-де. Я находил возможным и близким к подлиннику так писать, но, по их разумению, нужно было и имена повторять; в чем, однако же, я ни себе, ни им не доверил, пока получил чрез Наталью Петровну от митрополита утверждение.
100