— Пока еще не можем, — ответил Рип сдавленным голосом. — Выше — значит медленнее, и больше времени у них для наведения на нас. Я веду нас на еще один виток орбиты, чтобы стряхнуть их в электромагнитном излучении сьеланитовых полей. Все равно в такой адской магнитной буре им не навести луч точно.
Дэйн и Туи смотрели у себя на экранах, как он, произнося эти слова, одновременно выполнял, то что говорил, и дал реверс реактивных двигателей, удерживая “Королеву” на более низкой и быстрой орбите.
Подвеска Дэйна щелкнула, когда ускорение упало до нуля. Они были в свободном падении. Атавистическая часть его мозга в панике вздрогнула, узнав два самых древних кошмара: атаку хищника и падение.
Это чувство резко обострилось на миг, когда проснулась пси-связь. Появились они все четверо, но почти сразу же исчезли.
Из корабля-преследователя вырвалась еще одна вспышка света, пока еще только световая точка, теперь уже ближе к ободку планеты, но смертельный луч на этот раз изогнулся вверх и прочь от планеты. И световая точка погасла.
— Дэйн, что случилось? — спросила Туи. — Пират взорвался?
— Противник вошел в магнитопаузу, — лаконично доложил Лоссин.
— Нет, — ответил Дэйн, когда ритм его сердца замедлился до нормы и пришло понимание. — Он влетел в тень Геспериды.
По интеркому донесся голос Джаспера — спокойный голос учителя:
— Его луч отклонила ударная волна частиц возле терминатора.
— Проводимость растет, — снова сообщил Лоссин, когда по обзорному экрану опять поползли коронные разряды и закрылись пылевые щиты. Очевидно, татх связал их напрямую с сенсорами корабля.
Чтобы отвлечься от растущего ощущения беспомощности, Дэйн стал объяснять Туи, как огибает планету поток частиц от неспокойного солнца, создавая в космосе что-то вроде расходящейся от носа лодки волны.
Туи тоже обрадовалась возможности отвлечься. Она внимательно слушала, ее выразительный гребень трепетал, потом она коротко кивнула и спросила:
— Значит, луч пиратов на это налетел и отклонился?
— Да, — ответил Дэйн. — К сожалению, мы не можем рассчитывать, что это случится опять.
— Отсеки, доложите обстановку, — прервал их голос Рипа.
Этому новому отвлечению Дэйн тоже обрадовался и стал слушать краткие рапорты и глядеть на приборы, ожидая своей очереди.
— Температура реактивных двигателей шестьдесят три процента допустимой нормы и сохраняется, — доложил Джаспер.
— Машины на девяноста восьми процентах, — сказал Иоган Штотц. — В пределах параметров.
— Все закреплено, — доложил Дэйн, когда наступила его очередь. — Поломок не обнаружено.
И все это время низким аккомпанементом к быстрым переговорам экипажа свистели и рокотали реактивные двигатели, преодолевая трение об атмосферу в орбитальном полете.
— Температура корпуса семьсот пятьдесят пять градусов, стабильная, — доложил Тау. — Охлаждение заполнено на пятьдесят пять процентов, оставшихся емкостей при таком режиме хватит на двести пятьдесят минут.
Вырабатываемому при нагреве корпуса теплу было некуда деваться — система охлаждения сохранит его в танках под давлением еще четыре часа, а потом надо будет отдать его через двигатели, кпд которых в этом режиме снизится наполовину. Но к этому времени они уже будут далеко от планеты. Или будут мертвы, мелькнула мысль.
И снова рябью на воде реакция от других — на этот раз острее. Первым ее отсек Али, потом Джаспер; Рип был настолько поглощен работой, что это его само по себе отгораживало.
Дэйн потряс головой, избавляясь от головокружения, которое было неизбежным спутником таких соединений, и посмотрел на экран. Пылевые щиты снова открыли, и перед кораблем градусах в тридцати по курсу он увидел сияние вокруг края ночной поверхности планеты. В отличие от бурных молний, дифракционных кругов и цепочек, мерцающих в постоянном кишении под облаками далеко внизу, как культуры бактерий, это сияние было ровным.
Когда снова поднялась ионизация, отрезав внешний вид, Лоссин неожиданно доложил:
— Тормозной двигатель, один-семьдесят отметка восемьдесят, четыреста километров.
— Противник пытается нас достать, — сказал Рип.
— А может? — спросил Тау по интеркому.
— Зависит оттого, какой у них корпус и какова емкость охладителя, — ответил навигатор. — Лоссин, можешь прочесть массу этого корабля?
В окне своего экрана, показывавшем мостик, Дэйн увидел, как татх покачал головой.
— Слишком много флуктуации в магнитосфере. — В этот момент щиты снова открылись, и мех на шее у татха поднялся дыбом. — След потерян. Ты можешь вести нас не в ионосфере, над флуктуациями отражающего слоя?
— Слишком высоко будет, — ответил Рип. — Попытайся так. Со спутниками наблюдения удалось что-нибудь сделать?
— Десять минут до связи с ними, — ответил Лоссин, и его шерсть на шее вернулась в нормальное положение.
— Спутники наблюдения? — переспросила Туи. — Глиф не мог настроить?
Донесся голос Глифа из машинного отделения.
— Мы настроили спутники для тактического мониторинга, но не могли еще переориентировать...
— Надо было ждать взлета, — добавил голос Иррбы из отсека двигателей.
— Чтобы не навести пиратов, — сказал вполголоса Дэйн.
Туи кивнула, зрачки ее сузились в щелочки.
— Теперь понимаю.
— И изображения будут медленные, — сказал Лоссин из ходовой рубки. — Слишком много шума — Планета звенит колоколом, — врубился резкий голос Штотца. — Частоты падают, амплитуды растут. Но скорость обмена снижается.