Одно он точно понимал: его мозговой потенциал за прошедшее после встречи с генианцами время не только не уменьшился, но и, вероятно, возрос.
Он стал руководителем лаборатории, которая «отпочковалась» от подразделения Пал Палыча. Тот сначала протестовал и сильно переживал при объявлении руководством института планов о разделении его лаборатории и создании новой – под руководством Одинцова. Но изменить он ничего не мог, так как открывались новые темы разработок и, в рамках старой лаборатории, с ними было трудно справиться.
А Одинцов был лучшим специалистом института в области исследования мозга. И эти новые темы удивительным образом перекликались с направлением личных разработок Анастаса после встреч с генианцами.
Руководство института отлично понимало, что Одинцов – один из всех – способен возглавить новую лабораторию. Теперь она окончательно стала называться «отделом по исследованию мозговых полей и аналитических возможностей человека». Немалый вклад и сам Одинцов своими личными разработками внёс в «пробивание» таких исследований на уровне института.
Часть сотрудников из лаборатории Пал Палыча ушла вместе с Одинцовым в новый отдел. Одинцов сам отбирал людей и предлагал им работу в своём отделе. Прежде всего, это были его друзья, которые не один год бок о бок трудились рядом с ним и, которые были не только профессионалами в работе, но и людьми с юмором, способными без обид пошутить и посмеяться друг над другом. Часть новых людей пришла из других отделов и лабораторий, и появилось несколько молодых специалистов, пришедших сюда после окончания учебных заведений.
Сначала было трудно организовать работу в отделе, ведь, кроме прямых исследовательских работ, необходимо было заниматься и административной рутиной. А в этой области у Одинцова опыта было мало.
Светлана знала о загруженности мужа в институте и никогда не пыталась упрекнуть его в том, что он недостаточно времени уделяет семье. Надо сказать, что сам Анастас проявлял чудеса изворотливости и, при малом количестве времени, проводимом в семье, он всё делал для любимой жены и для своего «солнышка» – дочки Анютки.
Возможно, не последнюю роль в этом сыграло и то обстоятельство, что Одинцов и Светлана, имея близкие по частоте мыслительные энергии, часто не разговаривали, но понимали друг друга без слов. И это происходило не только на уровне чувств или желаний, как у других влюблённых пар, но и на уровне общения, обмена мнениями и даже споров по какому-нибудь поводу. Анастас своим сильным мозговым полем, много времени находясь рядом со Светланой, «накачал», как он говорил об этом, её мозговой потенциал, и теперь им не надо было обязательно произносить слова, общаясь друг с другом.
Это – удивительный способ общения мужа и жены! Молча, не произнося ни одного слова, они могли делать одно дело или одновременно начать собираться на прогулку, одевая, при этом, дочурку или, складывая какие-то необходимые вещи. Вот, только странно выглядит момент, когда у них возникает конфликт или разногласие. При полной внешней, молчаливой согласованности действий, вдруг, они начинают говорить голосом, громко выражая, при этом, свою позицию. Ругаться, молча, нельзя! Видимо, это свойство мозга, эмоциональное состояние которого, может передаваться только звуком, словами, произнесёнными вслух.
Как настоящий исследователь, Анастас давно заметил и определил для себя задачу – в будущем заняться этим и, возможно, разгадать такой феномен мозга.
Есть ещё одно обстоятельство, на которое надо сейчас обратить внимание. Физическое развитие маленькой Анюты вполне соответствовало медицинским нормам развития ребёнка по дням и месяцам. Она была живой, смешливой, забавной, иногда неуклюжей, временами болела и выздоравливала. Словом, всё, как у людей.
Только одно отличало Анюту от других детей: её умственное развитие. Это замечали не только Анастас со Светланой, но и медицинские работники, и друзья, приходившие в гости к Одинцовым.
К пяти – шести месяцам Анютка, лёжа в кроватке и занимаясь своими делами, например, рассматривая пальчики на руках, вдруг замирала и внимательно смотрела то на отца, то на мать, которые, как часто бывало в последнее время, разговаривали молча. Она, словно понимала их разговор, и поворачивала головку в ту сторону, где находились, «говорившие» в это время отец или мать. Наверно, она, ещё не зная слов, не могла понять смысла разговора, но, кто в данный момент говорит, она чётко определяла.