Все должно было получиться иначе!
- Мы переживем этот мрачный и горький час. Знайте же, что не далек, близок тот день, когда вновь откроется широкая дорога...
- Вопрос, куда? - сказал Врочек, допивая остатки спирта.
- Да здравствует народ! - крикнули в ответ. - И пусть гибель наша не будет напрасной! Наш подвиг кровью будет записан в анналы истории...
- В анале, - поправил Врочек.
Мать же вашу! Иначе все быть должно! Иначе!
- На баррикады, друзья, на баррикады! Ни шагу назад.
Врочек кинул флягу в ящик с останками и поднялся. Шел он покачиваясь. Под ногами хрустело. Из распоротой щеки кровило, а снаружи, перекрывая грохот канонады, доносилось:
- Пусть всегда будет небо...
Колька видел, как летит снаряд, оставляя серый след на сером же небе. Вот распускаются костяные закрылки, выравнивая траекторию. Вот вздрагивает и раскалывается крыша, а после взлетает, подброшенная ударной волной. И стеклянная крошка дробью прошивает стены.
А Кольку опять не задело.
Здание, разорванное пополам, еще держалось, точно не желая верить в случившееся. А потом вдруг взяло и рассыпалось. И это было до того неправильно, что Колька оцепенел. Он так и стоял на площади, под ревущим репродуктором, прижимая к груди полученную папку и глядя на останки Штаба.
Где-то под ними находился бункер, попасть в который у Кольки не выйдет.
Опоздал.
Подвел.
А ему поверили... поручили... понадеялись... как на героя... не знали, что герой - не настоящий.
- Не стой! - крикнул кто-то, выдирая папку из Колькиных рук. - Пристрелят.
Пули и вправду свистели, разбиваясь с лету о камни мостовой.
- Двигай, двигай! - кричали Кольке в ухо. - На баррикады!
- Пусть всегда буду... йааа...
Мачту с динамиком все-таки сшибло.
- Ты кто? - спросил Колька, глядя на нежданного спасителя. Тот был невысок, сутуловат, грязен и явно нетрезв. - Кто ты такой?
- Врочек, - ответил Врочек, думая, на кой хрен ему было связываться с этим щенком: все равно до точки не доберется. Самому бы успеть.
А с другой стороны: зачем?
- Это... это секретные бумаги.
- Неужели?
Мальчишка дернулся к пистолету, такому же молоденькому и доходяжному.
- Сиди, - велел Врочек, раскрывая папку. - А то пристрелю.
Бумаги он просматривал по верхам, злясь на неразборчивый почерк писавшего. Паренек сопел, но не дергался, только затылок взглядом сверлил.
- Вот, значит, как... - Врочек закрыл папку и, не целясь, метнул в урну. Белые листы закружились на радость ленивым пулям.
- Но это же...
- Просто бумажки. Выпить хочешь?
Парнишка мотнул головой, не в силах отвести взгляд от погибающего отчета.
- Ну и правильно, что не хочешь, потому как нету. Вставай. Пошли.
- Куда?
- На баррикады.
К баррикаде Майор вышел первым и занял место у пулемета. Стрелял короткими очередями, не целясь, но просто давая знать о том, что точка существует. Врочек, протиснувшись между ящиками и мешками с песком, потеснил Майора.
- А... а это вы? - спросил Колька, присаживаясь в уголке. Он не очень представлял, что принято делать на баррикадах. Майор кивнул, дескать: совершенно точно он - это он.
- А... а он бумаги уничтожил.
- Стукач, - сплюнул Врочек и похлопал пулемет по холке. - Хрен с ними, с бумагами... поздно уже.
И Майор снова кивнул: дескать, хрен и совершенно точно - поздно. Тогда Колька просто сел и принялся ждать. Он не знал, чего именно ждет, и жалел об оставленной дома медали: надеть бы ее и, глядишь, унялся бы сквознячок в груди.
К обеду наступило затишье. Небо и то прояснилось, припрятав портянки пороховых туч. Но ветер все равно приносил запах гари.
- Значит, ты с той стороны? - Врочек лег возле пулемета, прикрываясь согнутым локтем от солнца. - Наших заражал?
- А ты - наших? Пепелац?
- Точно.
Повисла пауза, которая показалась Кольке целой вечностью. Даже облака успели перестроиться в два фланга. Наконец, Майор спросил:
- Чего по своим тогда?
А Врочек ответил:
- Да хрена с два там мои. Или твои. Чьи - не знаю. Ихние теперь. Курить будешь?
Майор покачал головой и вытащил сигару:
- Как-нибудь потом...
- А я сейчас, - в пачке Врочека сигарет осталось две, но Кольке он предлагать не стал.
- Вы нам. Мы вам. Логично, - Врочек выдыхал дым в сторону от пулемета. - Правда, одного не учли. Пули - свистят.
- В смысле? - Майор закрыл глаза. Смешалось все. Оружейные фермы. Капсулы. Вирусы. Розы. Позы. Спальный гарнитур "Надежда". И белье с желтыми астрами, похожими на взрывы недозревших бомб.