Всякое творчество — это способность обуздать свой опыт, упереться ногами в прошлое, увернуться от тирании здравого смысла в настоящем, не поддаться гнёту современности, уклониться от собственных терзаний, выстоять перед знающими подлинную истину, не впустить в себя вирус правильного мнения с авторитетным насилием и обозначить будущее полной совокупностью личного разума, мáло полагаясь на телесное восприятие образа и на чувственное отображение естества.
В летний зной совсем голые малыши копошились в песке. И вдруг одна из мам: «Ты зачем обижаешь девочку? Верни ей ведёрко!» Похититель чужого богатства с вызовом уставился на крик, затем обернулся к песочному соседу и: «Ану встань!» Растерянное дитё поднялось во весь рост и может впервые в жизни засмущалось от своей девичьей наготы. Обидчик торжествовал: «Вот видите! Какая же это девочка? На ней нет ни юбочки, ни бантика, ни косичек, ни платочка, ни сумочки, ни даже куклы! Неужели не понятно, что это ма–а–льчик! Во–о–т!»
Не всё таким я в л я е т с я, каким к а ж е т с я
Не всё у в и д е н н о е становится о с о з н а н н ы м
Многое со своею данностью кроется за обманчивой явностью
Чем же лучше ваша тепловая панель по сравнению с обыкновенной печкой? В обоих устройствах нагрев пропорционален потреблённому электричеству. Ну раз вы ушли в тонкости теории, науки и физики, то и я вынужден ответить по–научному: панель делают в Англии!
Первый критик указал на запятые, пропущенные буквы и трудные переносы. Вывод: книга негодная, ибо попирает, свидетельствует, даёт дурной пример к выдумыванию теорий … Второй — отметил неуважение к вводным словам, оборотам и наречиям: такой текст нельзя выносить на люди. Третий — возмутился расстановкой дефисов и тире, но особо ополчился на произвол с прямой речью, ведь пора бы знать, что кавычки бывают открывающие и закрывающие, а не только прямые. Остальные — заклеймили не согласование времён, не взвешенное причастие, не тот предлог с глаголом, с беглой гласной, частицами, членами, подлежащим, скобками, кириллицей, латиницей … Но никто из вершителей ни единым словом не обмолвился о сути изложения, ибо для этого, кроме вчерашних и чужих знаний, необходимо думать сегодня, сейчас, самостоятельно, ответственно. Многим такая работа не под силу и воспринимается с обидой. Книги каждому даны по разуму его. Они экзаменуют читающего, но не наоборот. До всего надо дорасти!
МИРОВОЗЗРЕНИЕ
В табеле о разуме у человека слишком малый чин
Кошка родила котят. Было холодно, она мёрзла и дрожала, исхудала, но от потомства не отходила, укрывала малышей чем придётся и всё больше тощала. Хозяин дома, сжалившись, стал её подкармливать и постепенно ритуал насыщения вошёл в привычку.
Семейство росло и вскоре малейший сбой обеденного действа вызывал яростные вопли, которыми вся орава требовала якобы им положенное. Стало понятно, что благие намерения породили иждивенцев, не желающих обслуживать себя. Возникла необходимость спасать кошачье поголовье от пагубного самомнения.
Пришлось прекратить подачки. В обычное время орущая толпа, стремясь добыть пропитание силой, стала устраивать невообразимый вой, надеясь выманить укрывателя колбасы и обмяукать его до степени раскаяния. Но … проходили дни, ночные тенора стали срываться, накал протеста помалу стихал, голод брал своё и наступила пора кошачьих раздумий. Похоже они решили: хозяин не выходит, значит, у него беда, он сам голодает и ему надо помочь.
Вскоре перед дверью на самом заметном месте появилась убитая крыса. Совсем не тронутая, она отблескивала росой в лучах утреннего солнца. В траве искрились хитрые глаза охотников, уверенных, что хозяин её тут же съест. Немного погодя, тайно крыса была выброшена в дальний овраг. Это событие как–то преломилось в кошачьем уме, в результате чего возле дома были уложены уже две крысы краше прежней. И они вскоре, перелетев через забор, шлёпнулись в овраге на радость воронам. После этого обнаружились три крысы, затем четыре и, наконец, крысы стали нагромождаться всё большей кучей, гарантируя пропитание хозяина.
Однажды коты стали свидетелями невозможного поступка: тот, кого они спасали от голодной смерти, рискуя собственной жизнью, добровольно отдавал особо ценный продукт каким–то наглым воронам. Возмущению подвижников не было предела. Они в своих голосах нашли самые гадкие мотивы с руладами и завыванием и часами вопили перед окнами, вытоптали грядки, не жалея когтей исцарапали дверь и напоследок на месте складирования кормовых запасов оставили кучи возмущения. И поскольку это не возымело действия, они в отместку сгрызли актинидию и покинули дом, в котором живёт такой бестолковый и чёрствый хозяин. Изредка ещё приходили, надеясь на поумнение того, кого они считали почти равным себе. Напрасно. Видимо он неправильно понимает мир.