— Бог так определил. Как у людей: кому в теле быть, а кому стручком сохнуть.
— Нет, бабушка! — восторжествовал я от мелькнувшей догадки. — Смотри, здесь корова наступила. След вмялся. А в нем дождик собирался. Ты же всегда говоришь: если польешь — урожай соберешь.
Бабушка подошла ко мне, с интересом рассмотрела коровий след, в котором разросся кустик щавеля. И похвалила за сообразительность. Да так красочно, что захотелось всегда все примечать и помнить.
Эта первая детская догадка нужна мне сейчас для развития мысли о том, как важные для людей вещи проявляются в простых явлениях. Шли к водопою коровы, оставили вмятины от ног и. Нет, дело не только в том, что в следах накапливалась дождевая вода, — фактор малозначащий. Как выяснилось позже на школьных уроках, главное в том, что корова наступила, то есть придавила землю. И на этой придавленной земле вырос кустик, от всех отличающийся величиной и мясистостью листьев.
На том памятном мне уроке учитель объяснял эффект капиллярных трубочек. И меня поразило сообщение о том, что, чем они тоньше, тем выше по трубочкам поднимается вода сама собой, за счет смачивания стенок. Почему–то сразу вспомнились коровьи следы, в которых я собирал пучки щавеля, и пришла поправочная догадка урожайности: решающим для роста того щавеля был не случайный дождь, накопивший в следах крохи воды, а та ее масса, которая постоянно поступала снизу, из глубины почвы по капиллярам земли, уплотнившейся от тяжести животных.
Помню, как учитель порадовался моему запальчивому добавлению к его объяснению, сказав, что это пример практического использования законов физики, а я проявил настоящий научный подход. Расплачивался я за этот «подход» кличкой «профессор кислых щей». И поделом.
Как выяснилось позже, такие «детские» открытия делались во все времена. И с успехом использовались. Даже в нашем Петровском хуторе дед Сморчков засевал свой огород и бахчу с деревянной колотушкой, похожей на пестик ступы.. Каждую весну над ним смеялись, видя, как он уминает грядки поленом вместо того, чтобы вскопать, как все люди. А осенью удивлялись тому, что дедок и не пахал, не пропалывал огород, так что все заросло там до колен, а урожай получал больше всех.
— Слово знает, — объясняли свое смущение.
После смерти деда его внук Борис — мой троюродный брат — по–родственному передал мне «заветный секрет». для науки. Привел в огород, присел и дедовой колотушкой саданул по земле три–четыре раза. В образовавшуюся вмятину бросил семечку и прикрыл ее землей, сгребая с боков.
— Семенам твердость нужна, — сказал, подражая деду. — В рыхлой почве они гниют, а в твердой — растут. Опора им нужна твердая. Возьми, пригодится, — протянул мне Борис дедову колотушку.
— А тебе не надо?..
— А я пяткой колочу, — поднялся Борис с корточек, шагнул и, прежде чем поставить вторую ногу, по пути трижды саданул по земле пяткой.
В образовавшиеся вмятины бросил семечки и, склонившись, грабельками засыпал их землей. Поднялся вновь, торжествующе улыбаясь: оценил?! То–то же!..
— Семенам нужна не опора твердая, а вода, — сказал я, должно быть, без должного почтения, потому что Борис разозлился и вырвал у меня из рук колотушку.
— Какая там вода?.. Где она?.. Покажи.
— Будет подступать. По капиллярам поднимается и. Уроки надо учить! Мы же проходили.
Напоминание о невыученных уроках было моей второй ошибкой, так что наш ученый симпозиум завершился одному кровопусканием из носа и синяком от дедовой колотушки — другому. Наверное, в этом был мистический смысл, потому что всю жизнь я помнил эту историю. И, читая литературу или слушая выступления научных авторитетов, всегда удивлялся тому, как они постоянно уходят от вопроса, на который троечник Борька Сморчков дал исчерпывающе точное определение: высеваемым семенам твердость нужна! А если нужна "твердость", то почему же агрономы не учитывают эффект капиллярности и гоняют по полям трактора с плугами для обеспечения рыхлости почвы? То есть делают все наоборот. Значит, надо не пахать перед посевом, а уминать землю.
Абсурд какой–то — содрогнулся от мелькнувшей картины передвигающихся на корточках по полю старичков с колотушками, а между ними прыгающих с пятки на пятку мальчишек и девчонок, уминающих почву под посев. Бр–р–р!..
Ответ на свои вопросы я нашел в книге И. Е.Овсинского «Новая система земледелия», изданной в 1899 году. Оказалось, не надо уминать землю, если ее. не пахать! Очень просто и доходчиво Иван Евгеньевич объяснил, что посеянное зерно должно ложиться на срез капиллярного, не тронутого плугом слоя почвы. А когда ляжет, то должно прикрываться сверху тонким и взрыхленным слоем земли. Достичь и того, и другого можно только при отказе от пахоты плугом и переходе на поверхностную обработку почвы.