Арлетт ничего не ответила, молчание казалось бесконечным, по вздрагиванию ее тела он понял, что она плачет, прижавшись к его шее. Он положил левую руку на ее плечо. Он ждал. И внезапно он подумал: вчера, всего лишь вчера Голдстейн приехал на остров, кажется, что прошло так много времени, а на самом деле — так мало: день, ночь, день, и к середине второй ночи они потеряли все — у них нет больше «Кариби», нет пристани, нет дома, нет острова и даже нет родины. «Но, по правде сказать, это мне безразлично, сейчас не время цепляться за свою личную маленькую конуру — если будет атомная война, нам все равно не сохранить ничего, в том числе и самой планеты. Абсурдность всего этого приводит в отчаяние. Когда дерутся животные, они делают это, чтобы добыть пищу или защитить свои владения, но никогда они не замышляют уничтожения всего рода и земли, по которой ходят».
Арлетт шепнула ему на ухо:
— Ты думаешь, что у нас есть шансы вырваться? Он ответил успокаивающим тоном:
— Я думаю, что да.
Он сидел за рулем на надувном сиденье. Арлетт рядом. Глаза его были устремлены на компас, левая рука сжимала весло, он мог в любой момент одним-двумя взмахами придать лодке правильное направление, но в этом не возникало необходимости. Как удавалось дельфинам толкать лодку все время точно на юг, ни разу не сбиваясь с курса, несмотря на порывы ветра, сносившие лодку в сторону, и косые длинные волны, которые захватывали их самих?
Арлетт выпрямилась.
— Я не боюсь умереть, — сказала она порывисто, — я боюсь, что нам не удастся ничего сделать.
— Мы все сделаем, — твердо ответил Севилла.
В действительности он далеко не был в этом уверен, им могло и не повезти. Он не был настолько наивен, чтобы верить в неизбежность победы всякого справедливого дела, но он не мог позволить себе роскошь быть пессимистом. Перед ним был лишь один путь — бороться и надеяться. С ними была истина, способная не дать миру погибнуть. Фа и Би, еще раньше их, только из любви к людям, несли Бобу в изнуряющей двадцатичетырехчасовой гонке эту истину. Боб отказался от нее. И этой ночью, в эту минуту в Карибском море человеку давался последний шанс. Огромность ставки в этой игре внезапно поразила Севиллу, он ни разу не представлял себе еще всего с такой четкостью. И как будто она следила за ходом его мыслей, Арлетт сказала ему на ухо с дрожью в голосе:
— Если мы добьемся успеха, тогда благодаря нам…
Она не закончила фразу. Он повторил про себя: «Благодаря нам…» — с чувством сомнения, так, словно, будучи человеком, он оставался причастен против своей воли к человеческому безумию и жестокости, даже когда он боролся с ними. Он слушал, как вода с плеском ударяется о валики резиновой лодки; когда нос, поднятый волной, опускался в провал, от удара трещал разборный деревянный пол у него под ногами. Воздух был теплым, и таким же теплым было Карибское море. Опуская в него руку, он не чувствовал холода. Оно простиралось вокруг них, темное, с глубинами, полными жизни, достаточно богатое рыбой, чтоб кормить веками индейцев и белых, если бы последние не сочли более удобным истребить первых. Он не слышал Фа и Би, они не обнаруживали себя ничем, кроме ритмичного шума дыхания, когда они поднимали головы на поверхность и вбирали воздух.
— Благодаря нам, — сказал он вполголоса, — или благодаря человечности дельфинов?
Политика и литература
(Вместо послесловия)
Юрий Жуков
К чести лучших, наиболее глубоко мыслящих французских писателей надо сказать, что им свойственна острая заинтересованность в решении важнейших проблем современности, и прежде всего проблемы войны и мира. Это хочется подчеркнуть особо именно сейчас, когда буржуазные идеологи буквально лезут из кожи вон, пытаясь уговорить литераторов держаться в стороне от политики, посвящать свои досуги лишь копанию в закоулках собственной души и формальным изысканиям.
В 1967 году в Париже вышли в свет несколько интереснейших политических романов видных писателей, которые сочли своим долгом активно включиться в борьбу против сил войны, угнетения и реакции, прежде всего — против американского империализма. Роман Робера Мерля «Разумное животное» — один из них. Сам Мерль охарактеризовал этот роман в предисловии к нему как «политико-фантастический»; однако содержание его настолько актуально, что читатель воспринимает это произведение не как фантастику, а как предупреждение о той страшной угрозе человечеству, которую представляют собой действия американской военщины.
Стремясь подчеркнуть актуальность угрозы, которую навлекает на весь мир американская военщина, Мерль вмещает действия, развертывающиеся в романе, и точные рамки времени: события начинаются 28 марта 1970 года и заканчиваются в ночь с 8 на 9 января 1973 года.
Напомнив о том, что многие писатели, и прежде всего Карел Чапек в своем знаменитом пророческом романе «Война с саламандрами», уже трактовали подобный полуфантастический сюжет, Робер Мерль заявил в том же предисловии:
«Работая над книгой тридцать лет спустя после Чапека, я не должен был выдумывать, как он, одаренного разумом морского млекопитающего — наука достигла большого прогресса, и теперь мы знаем, что животное, действовавшее в мире фантазии Чапека, существует в реальной действительности: это дельфин[49]…»
Андре Стиль
Новый роман Робера Мерля является одним из первых произведений — и этим он выделяется из общего потока литературы наших дней, — где используются самые передовые завоевания молодой науки — психологии животных… Мы найдем в нем драматическую реальность нашего мира, все те политические и прочие проблемы, от которых каждое утро, когда мы раскрываем газеты, мучительно сжимается и бьется наше сердце…
Речь идет о дельфинах. И о людях. И не о каких-нибудь, а о тех, которые призваны решить проблемы, которые касаются нас всех. Об ученых, о стратегах. В этой книге вопросы поставлены со всей остротой, доведены до конца: насколько интенсивна сообразительность животного, его способность чувствовать, до какой степени могут понять его люди? Как далеко может зайти сегодня бесчеловечность полицейского контроля, доносов, науки, обращенной во зло?
РОБЕР МЕРЛЬ
(род. 29/VIII 1908) — французский писатель. По профессии Мерль — филолог, специалист по английской литературе, в настоящее время он профессор Парижского университета.
С именем Робера Мерля советские читатели впервые встретились в 1952 году в журнале «В защиту мира»: там печатались отрывки из его романа «Смерть — мое ремесло» (вышел в 1963 году в Издательстве иностранной литературы). Эта книга — обвинительный акт против фашизма. Мерль рассказал в ней о воспитании, жизни и кровавых злодеяниях коменданта Освенцима нацистского палача Рудольфа Ланга.
Мерль выстрадал свои антифашистские убеждения, на себе испытав, что такое война. Он видел ад Дюнкерка и три года провел в немецком плену. Трагические впечатления войны легли в основу его первого романа «Уикенд на берегу океана» (1949), который был удостоен высшей литературной награды Франции — Гонкуровской премии (опубликован на русском языке в 1969 году в издательстве «Художественная литература»).
Пьеса «Сизиф и смерть» (опубликована в журнале «Иностранная литература», 1955, № 4) — остроумная полемика с экзистенциалистской философией, утверждение принципов активного гуманизма. Яркий антирасистский роман «Остров» (вышел в Издательстве иностранной литературы в 1963 году) в условной форме исторической притчи показывает борьбу колониальных народов за освобождение. Документальное повествование «Монкада, первая битва Фиделя Кастро» (опубликовано издательством «Прогресс» в 1967 году) — волнующий рассказ о революционной борьбе героического народа Кубы.
49
Французская пресса, комментируя роман, подтверждала, что уже сейчас США тратят 500 миллионов долларов в год на научные работы с дельфинами, имея в виду их возможное использование в войне.