- Они же были мутанты! - возмущённо заявил Ушаков. - Совращавшие собственных детей и пристававшие со своими мерзостями к... к нормальным! Ладно ещё венерианки, но эти!
- А к вам когда-нибудь приставал марсианин со своими мерзостями? - с некоторым любопытством осведомился врач.
- Мне было десять, когда Марс распылили, - напомнил молодой человек. Григорий Антонович кивнул. И промолчал. Немного подумав, Ушаков снова подошёл ближе. - Но как же иначе? Если не противопоставлять силе силу, очень быстро станешь жертвой. Юпитер...
- Вы задаёте сложные вопросы, - резко сказал Домов, - на которые у меня нет однозначных ответов. Садитесь, ешьте, - указал он на безупречно сервированную тарелку. - Силы вам понадобятся.
***
Григорий Антонович едва успел опуститься в кресло, как в его кабинет ворвался генерал Ушаков.
- Ах ты, ***! - закричал он. - Ты куда это таскал моего сына на своей тарахтелке?
- Антон Ушаков - мой пациент, - бесстрастно заявил Домов, игнорируя оскорбление. - Его режим - моя забота, а не ваша.
- С сегодняшнего дня - ты больше не его врач!!! - проревел взбешённый военный. - Не смей тянуть к моему мальчику свои марсианские лапки!
- Вы не особенно высокого мнения о своём сыне, если считаете, что боевой офицер не в состоянии самостоятельно отбиться от гражданского, - спокойно заметил Григорий Антонович. Вместо ответа генерал ухватил его за воротник и попытался вытянуть из-за стола. Но натолкнулся на взгляд холодных голубых глаз.
- Если вы сию же секунду не покинете мой кабинет, - проникновенно заметил Домов, - я вызову охрану.
***
Антон сидел в удобном кресле напротив Григория Антоновича.
- Генерал Ушаков настоял на моём отстранении от вашего лечения, - сообщил врач. Молодой человек вспыхнул.
- Я... поговорю с ним!
- В этом нет необходимости. - Домов подтолкнул к собеседнику толстую папку. - Вот результаты ваших многочисленных тестов. Первоначальная версия подтвердилась.
- Сколько мне осталось? - потускневшим голосом осведомился пилот.
- От четырёх до пяти лет. Но управлять кораблём вы не сможете уже через полгода. - Карие глаза пилота расширились от ужаса. - Ваши реакции уже слабеют. Через некоторое время подключится повреждение нервной системы. А чуть позже - и психики.
- Перед смертью я превращусь в овощ?
Довольно долго врач не отвечал, разглядывая свои лежащие на столе руки.
- У меня есть для вас одно предложение.
- Какое?
- Трансплантация. Своего рода.
- Ты не будешь делать ему никаких предложений, тварь! - ворвался в комнату разъярённый генерал. Красный как рак Антон взял его под руку.
- Отец, выйдем и поговорим! - прошипел он, посылая Домову извиняющийся взгляд.
***
- Ты нарочно приехал, чтобы позорить меня? - зло прошипел Антон, отстраняясь от отца, как только они вышли в другое помещение.
- Сынок, да он же марсианин! Как таких только тут держат! Но я этого так не оставлю! Я...
- Ты оставишь его в покое, - процедил сквозь зубы лётчик. - И меня тоже. Какого чёрта ты вообще тут делаешь?
- Антон, - сокрушённо сказал генерал, вытирая пот с раскрасневшегося лица, - как бы то ни было, ты мой сын. Я тебя люблю и не позволю какому-то...
- А где ты раньше был, любящий отец? - перебил его Ушаков-младший. - Когда мать пить начала из-за того, что ты её бросил?
- Антошка, когда-нибудь ты меня поймёшь... Да и потом, я же платил алименты!
- Которых как раз хватило, чтобы заработать цирроз печени, - отрезал лётчик. - Это ты свёл её в могилу.
- Я? Да при чём здесь я? Ты не должен был позволять ей пить!
- Мне было десять лет, - устало отмахнулся Антон. В его голосе не осталось ни злости, не раздражения. - Ладно, что уж теперь... оставь только свою заботу при себе. Я в ней не нуждаюсь.
***
- Так о каком предложении вы говорили? - осведомился бледный, но спокойный пилот некоторое время спустя.
- Я могу дать вам новое тело.
- То есть? Тело другого человека?
- Нет. Искусственное. Вы были у меня дома. Видели... кое-что. Я могу сделать тело внешне похожее на вас теперешнего.
- Я буду... роботом?
- Биороботом. Вы мало чем будете отличаться от человека. Правда, искусственное тело не подвержено болезням, а реакции его немного быстрее среднестатистических. При отсутствии белковой пищи ваш организм перейдёт на другие источники энергии. Разумеется, вы не сможете иметь детей. Или стареть.
- Нет! - молодой человек встал. - Это всё равно, что жить в консервной банке!
Домов такому ответу, кажется, не удивился.
- Если передумаете, вы знаете, где меня найти.
***
Антон Ушаков вернулся через три года. Он с трудом уже мог говорить.
- Сделайте... то, - ни голос, ни члены его уже не слушались. Но, тем не менее, больной настоял, чтобы сопровождающий остался за дверями кабинета. Домов сам усадил посетителя в кресло. - То, что...
- Понял, - тихо сказал он. - Не волнуйтесь. Потребуется время. Месяца два, может, чуть больше. Но я всё сделаю.
- Нужно... что-то? Новые... тесты?
- Нет. Идите домой. Всё, что нужно, у меня уже есть.
А вечером того же дня в кабинет Домова вошёл Ушаков-старший. Он молча уселся перед врачом. Почерневший, поседевший, ссутулившийся за эти три года. Довольно долго оба молчали.
- Вы... правда можете сделать то, о чём говорили? - спросил, наконец, военный.
- Могу, - коротко отозвался блондин.
- И... что взамен? - спросил генерал, поднимая на собеседника воспалённые глаза. - Деньги? Воинское звание? Чего вы хотите? Всё, что угодно, только...
Григорий Антонович пожал плечами.
- Если хотите, можете погасить накладные расходы.
- Сколько?
- Я давно не наводил справки о стоимости материалов... - задумчиво сказал Домов. - Примерно...
От озвученной суммы глаза генерала полезли на лоб.
- Сколько?!! Да это бюджет всей моей воинской части за несколько лет!
Врач снова пожал плечами.
- Как хотите. Я не настаиваю.
- То есть?
- Мне ничего от вас не нужно. Я достаточно обеспеченный человек. Семьи у меня нет. Я могу произвести работы за свой счёт.
- Но зачем? Зачем вам это? Или вы хотите... - Ушаков вдруг смертельно побледнел, - хотите использовать моего сына?..
Домов брезгливо поморщился.
- Я не собираюсь его как-то использовать. И после завершения операции дальнейшие отношения поддерживать не обязательно. Считайте просто, что ваш сын напомнил мне моего... отца. С моей стороны это просто дань памяти.
Когда генерал вышел, Григорий Антонович сел за компьютер и взломал систему госпиталя. Он залез в архив видеонаблюдений и вырезал обе только что заснятые беседы. Но запись не уничтожил, а сбросил на внешний носитель. Она пригодится, когда в его подвале откроет глаза Антон Ушаков, последним воспоминанием которого окажется, как он садился в кресло, расположенное в подвале Домова. Зато этот Ушаков сможет похвастаться не повреждённой болезнью психикой.