В поле зрения появляется Маверик.
Мой брат.
Мой желудок переворачивается, когда его взгляд падает на Люцифера, но затем переходит на меня.
Он неподвижен, одна рука лежит на перилах маленького крыльца, другая сжата в кулак. У него бандана со скелетом вокруг горла, и он одет в черные рваные джинсы. Черная футболка демонстрирует его татуированные руки, худые, как у Люцифера. Но у Мава золотистый загар, золотистые волосы.
А татуировка на его лице, перевернутый крест, в любой другой день была бы зловещей, но сейчас она ощущается как дом.
Облегчение.
Вот на что это похоже.
Потому что он не позволил тому звуку, который я слышала... он не позволил этому случиться.
Но я слышу его снова.
Лязг. Как металл о металл.
— Ангел, — шепчет Мав, и из уст Люцифера вырывается рык, когда он подходит к лицу своего брата. Он стоит ко мне спиной, сигарета свисает с его длинных худых пальцев.
— Я говорил тебе, она, блядь, не вернется с нами, — он толкает Мава, упираясь рукой ему в грудь. — Она нам все равно не нужна, чтобы разобраться в этом дерьме.
Голубые глаза Маверика сужаются, когда он смотрит на Люцифера. Он хватает его за запястье и отпихивает в сторону.
Люцифер отступает назад, а Мейхем поднимается по ступенькам ко мне.
Не знаю почему, но я делаю шаг назад.
Я прижимаюсь к обшивке дома и снова слышу этот звук.
Металл по металлу.
— Маверик, — шепчу я в темноте, когда он смотрит на меня сверху вниз, кожа и марихуана окутывают меня. Его рука касается моего лица, той стороны, где Люцифер дал мне пощечину. Его челюсть напрягается, и он не отводит взгляд, когда говорит, но я знаю, что он не спрашивает меня.
— Ты сделал ей больно?
Люцифер насмехается.
— Пойдем.
Я вижу, как Маверик сглатывает, как татуировки на его горле смещаются. Он проводит большим пальцем по моей нижней губе. Я вздрагиваю и забываю, почему.
Потом вспоминаю.
Это был Джеремайя.
Но ноздри Маверика раздуваются.
— Ты хочешь, чтобы я убил тебя, Люци? — спрашивает он, и в его словах нет юмора.
— Это моя гребаная жена, так почему бы тебе не позволить мне разобраться с ней, а тебе убрать свои гребаные руки...
Крик.
Чертов крик пронзает воздух.
Не просто крик.
Мое имя.
Мое. Имя.
Я пытаюсь увернуться от брата, но он хватает меня за запястье и прижимает к дому, делает шаг ко мне и прижимает меня к камню, качая головой, его глаза полны... горя?
— Нет, Ангел. Ты не можешь ему помочь.
Я прижимаю ладони к груди Мава, твердые мышцы под моими пальцами.
— Дай мне добраться до него, — говорю я, отходя в сторону, пытаясь осмотреть хижину. Пытаюсь увидеть источник этих чертовых фар.
Источник этого шума.
Металл. Против металла.
Как цепи.
Клетка.
— Дай мне добраться до него, — говорю я снова, мой голос в панике.
Мав не отходит от меня. Он хватает меня за верхние руки, заставляя снова вернуться назад, мое дыхание сбивается, когда мой позвоночник ударяется о камень дома.
— Дай мне добраться до него! — я выкрикиваю эти слова, паника пронизывает меня насквозь. Лязг становится громче, как будто кто-то бьется о... что-то. Грохочет... клетка.
— Нет, — говорю я Маву, удерживая его взгляд, его глаза сузились на мне. — Нет, пожалуйста, не надо...
— Ты видишь, как она, блядь, умоляет? — рычит Люцифер, и Маверик удерживает мой взгляд, пока Люцифер добавляет: — Почему бы нам не посадить и ее в эту гребаную клетку?
Мое сердце замирает, хотя оно бьется так быстро, что едва не вырывается из груди.
— Мав, нет, пожалуйста, не оставляй его там, — я снова пытаюсь оттолкнуться от сайдинга, пытаюсь обойти его, но он оказывается быстрее, хватает меня за руку и тащит назад, снова захлопывает меня, моя голова ударяется о камень дома.
Я хнычу, инстинктивно прижимая руку к затылку.
— Маверик, — рычит Люцифер на мой хныкающий голос, но Мав игнорирует его.
— Нет, Ангел. Так дело не пойдет. Потому что я думаю, что он сделал несколько плохих вещей, и нам нужно знать, с кем он, блядь, работает.
Еще один лязг. Еще одно хныканье.
Люцифер смеется, и я. Блядь. Ненавижу. Его.
Но я тоже кое-что помню с этим звуком. Мой разум, кажется, успокаивается на полсекунды. Но когда Маверик ослабляет хватку на моих руках, его глаза ищут мои, как будто он пытается убедить меня быть разумной, позволить ему причинить боль Джей, я вспоминаю, что у меня есть.
То, без чего я не могла обойтись с той первой Несвятой ночи. С тех пор, как я встретила мальчика из ада.
— Хорошо, — говорю я Маву, подыгрывая ему, пожевывая губу, пытаясь казаться неуверенной. Испуганной. Пытаюсь скрыть, что я чувствую на самом деле.
Он вскидывает бровь, явно обеспокоенный тем, что я снова попытаюсь убежать. Но он не должен быть обеспокоен. Потому что это не так.
Потому что когда он отпускает меня, делает небольшой шаг назад, поворачивает голову к Люциферу, я достаю нож из кармана своих шорт.
И к тому времени, как он поворачивается ко мне, я освобождаю лезвие и направляю его ему в грудь.
Его глаза расширяются, он делает еще один шаг назад, но на его губах появляется ухмылка, потому что он не боится меня.
Пока не боится.
— О, это хорошо, — говорит Люцифер, в его словах чувствуется край. Я бросаю взгляд между ними двумя, когда Люцифер становится плечом к плечу со своим братом, поднося сигарету к губам. Он вдыхает, огонёк светится красным.
Я пытаюсь вспомнить, чему учил меня Джеремайя. Различным способам нападения в лоб. Достаточно, чтобы убежать.
Просто убежать, а потом бежать.
Я хорош в этом, хотя на этот раз я не убегаю.
Я все еще чертовски хорошо умею бегать.
И когда я слышу лязг цепей, я знаю, на что иду.
Люцифер выдыхает через нос, выглядя так, будто он только что прибыл из самого ада, затем он протягивает сигарету, заставляя мой разум приостановиться, пока я выравниваю свою позицию, готовясь к выпаду, нож все еще под углом вниз в моей руке, чтобы легче вонзиться в их гребаную плоть.
— Иди сюда, малышка, — говорит Люцифер, дергая головой, его голубые глаза полны веселья, свет с крыльца отражается в его больших черных зрачках. — Давай посмотрим, насколько грубо тебе нравится.
Кончик его сигареты все еще ярко светится в темноте, и у меня пересыхает во рту, когда он делает шаг вперед.
— Я всегда хотел заклеймить тебя так, чтобы никто не заметил, — его взгляд переходит на мое горло, руку, потом на лицо. Но не на живот, где находится настоящее клеймо. — Жаль, что мы уже закончили, но я все еще могу убедиться, что ты недостаточно хороша для того, чтобы тебя трахал кто-то другой.
Глаза Мава переводятся на Люцифера, его татуированные руки скручиваются в кулаки.
Я замечаю верхнюю часть одной из них, адреналин в моей крови отходит от слов Люцифера.
На руке Мава появилась новая татуировка, сделанная свежими черными чернилами.
У меня сводит живот, когда я понимаю, что это такое.
Мое имя.
Мое гребаное имя.
Мой рот открывается, и как раз в тот момент, когда я поднимаю глаза, чтобы спросить его, когда и почему, Люцифер двигается.
Он у моего лица, рука снова обхватывает мое горло, сигарета в дюйме от моей щеки.
Но я тоже двигаюсь, и он одерживает верх, потому что я отвлеклась, но кончик ножа упирается в мягкую плоть его шеи, чуть сбоку, прямо над плечом.
Лезвие острое, оно впивается в ткань его черной футболки, но я вижу, как он хмурится, и знаю, что он это чувствует.
Его пальцы сжимаются вокруг моего горла. Я чувствую жар сигареты на своем лице.
Его глаза встречаются с моими.
Я снова слышу звон цепей.
Мое имя.
На этот раз приглушенное.
Мягче.
Они накачали его наркотиками.
— Отпусти меня, Люцифер, — рычу я. Маверик не двигается, но я знаю, что он наблюдает за нами. Я знаю, и мне все равно.