— Ей не нужно это видеть.
Я слышу чей-то смех. Я думаю, что это Кейн, и прежде чем я успеваю повернуться в объятиях Мава, начинает играть музыка.
Kid Cudi. The Mood.
Пальцы Мава пробегают по моим рукам, мурашки образуются после его прикосновений, и он говорит мне: — Давай принесем тебе воды, — а затем тянет меня к себе, после чего тоже встает. Я оглядываюсь на мужа и вижу, что он наблюдает за мной, когда Атлас садится рядом с ним, положив руку ему на колено.
Его взгляд не покидает меня, пока Мав, Элла и я не оказываемся на кухне.
Глава 42
Та самая песня все еще играет.
Я чувствую запах чего-то похожего на горелый пластик, но Мав уверяет меня, что это ДМТ. Как будто это гарантия.
Свет выключен, и мне требуется секунда, чтобы найти Люцифера.
Но я вижу его, потому что эти красные свечи в серебряных подставках стоят по кругу в центре пола, достаточно места, чтобы кто-то мог лечь внутри, и еще остается свободное пространство. Пламя мерцает и танцует вдоль стен, над бледными плоскостями лица моего мужа.
Он стоит спиной к стене, за пределами круга. Он возле входной двери, труба рядом с ним, футболка снята, ноги прижаты к груди, запястья на коленях. Атлас все еще рядом с ним, а остальные мальчики проникают внутрь за мной, Эллой и Мавом.
Никто не прикасается ко мне.
Я ни с кем не разговаривала с тех пор, как покинула эту комнату, но Мав и Элла разговаривали шепотом, я полагаю, об этой инициации.
Я знаю, что такое ДМТ. Я предполагаю, что Люцифер делал это раньше, потому что он постоянно говорил со мной о психоделиках. Как они могут изменить мир. Исцелить людей. Я всегда находила это ироничным, потому что из всех раз, когда он принимал их, он не казался исцеленным.
Но когда я упомянул ему об этом раньше, он на полном серьезе сказал мне, что наркотики не могут его исцелить.
Это могу сделать только я.
Сейчас, когда я стою перед ним в темноте комнаты, очень хорошо осознавая этот шрам на животе, осознавая, что, хотя он, вероятно, все еще чувствует эффект ДМТ — хотя его действие длится десять минут или меньше — он не в середине своего трипа, и он это увидит.
Но Мава, похоже, это уже не волнует.
Потому что, когда демонические голубые глаза Люцифера фиксируются на моих, его выражение нечитаемо, Атлас тоже смотрит на меня, музыка слишком громкая, чтобы я могла думать, пальцы Мава добираются до моей талии, проскальзывая под футболку.
— Ты готова, Ангел? — мягко спрашивает он меня, его твердая грудь прижимается к моей спине. Я чувствую его член, и я предполагаю, что Элла дала ему разрешение прикасаться ко мне.
А на что еще она дала ему разрешение?
Я прикусываю губу, но киваю головой, не говоря ни слова.
— Si vis vitam, para mortem, — говорит Мав мне на ухо, латынь звучит как живой язык, когда он ее произносит. — Если хочешь наслаждаться жизнью, готовься к смерти, — с этими словами он задирает мою футболку.
Я вспоминаю другую латинскую фразу, в том же духе. Memento mori. Несвятые любят эту фразу.
Помни, о смерти.
Как я могу забыть, когда в последнее время я только этого и хочу?
Отбросив все это, я поднимаю руки, удерживая взгляд Люцифера. Надеюсь, он не опустит взгляд.
Не опускай взгляд.
Я сопротивляюсь желанию сделать это самой, когда Мав скидывает мою одежду на пол.
Глаза Люцифера не отрываются от моих.
Пальцы Мава добираются до пояса моих свободных шорт, и я чувствую, как его рот прижимается к моему плечу, посасывая мою кожу.
С моих губ срывается хныканье, музыка звучит так громко, что я чувствую ее в своей гребаной душе.
Мои шорты падают на пол, и я закрываю глаза, не в силах выдержать взгляд мужа, зная, что инициалы Джей там. На моей гребаной коже.
Здесь трудно что-либо разглядеть при выключенном свете, только пламя свечи.
Но у меня такое чувство, что Люцифер знает каждый дюйм меня, темный или светлый. И если он обнаружил, что на мне есть пятна... простит ли он меня за это?
Прежде чем я успеваю подумать об этом, кто-то оказывается передо мной, Мейхем убирает волосы с моей шеи, его пальцы скользят по моему позвоночнику, заставляя меня дрожать.
Я открываю глаза, мой взгляд встречается со взглядом Эллы.
Она улыбается мне, ее руки лежат на моих бедрах, и я благодарна ей за это в тот момент, потому что Люцифер не видит.
Как будто она знает, о чем я думаю, пальцы Эллы касаются все еще заживающей раны на моем животе.
Я задыхаюсь, когда Мав целует мою шею.
Затем он отступает от меня, холод проникает туда, где он был.
Я начинаю паниковать, вертя головой по сторонам в поисках его, но вижу, как Кейн занимает свое место позади меня.
Его угольно-черный взгляд устремлен на меня, и я чувствую темный аромат его одеколона, когда он подходит ближе, но он не прикасается ко мне. Вместо этого он поднимает бровь, и я думаю, что он... спрашивает разрешения.
Такая странная, странная вещь в моем мире.
Я киваю головой, когда пальцы Эллы скользят по моему торсу, а затем она сжимает мою растущую грудь. Я стону, когда Кейн стягивает с себя футболку, и я вижу его рельефный пресс, затем его изрезанные бедра, когда он стягивает с себя треники и боксеры.
Его рука тянется к члену, и мой рот открывается.
Боже правый.
Но потом его рука накрывает мои глаза, и он тащит меня назад, пальцы Эллы удаляются от моего тела.
Моя спина вровень с грудью Кейна, и он обхватывает мою талию рукой, прикрывая имя Джей, как будто знает, что оно тоже там.
— Ты готова стать одной из нас? — шепчет Кейн мне на ухо.
Мое горло сжимается, пульс бьется по всему телу. Моя грудь, запястья, висок.
— Я... я не...
Внезапно Кейн подхватывает меня на руки, мои ноги отрываются от пола, когда он осторожно отступает назад, и мне кажется, что мы находимся в круге свечей. Так же быстро мои ноги касаются твердого дерева, и он говорит: — Ты здесь по своей воле, Сид Маликова?
У меня пересохло во рту, и я испытываю странное желание рассмеяться.
Нет. Это моя автоматическая реакция, но я почему-то сдерживаю ее, когда зубы Кейна находят мое плечо и кусают меня.
Я задыхаюсь, но прежде чем я успеваю что-то сказать, голос Люцифера раздается над музыкой.
— Элла, — это слово — рычание. — Я хочу увидеть свою гребаную жену, а ты мне мешаешь.
Рука Кейна все еще лежит на моих глазах, а все остальные мои чувства, кажется, обострились. Пьянящий аромат благовоний и играющая музыка, Going to the Ceremony группы Kid Cudi, окружают меня. Заражают меня.
И со словами Люцифера кажется, что никто не дышит.
Затем я слышу скрип пола.
Стон Люцифера, как будто он... чего-то хочет. Это я?
Вопрос Кейна снова звучит у моего уха, его рука поднимается по моему животу, к груди, обхватывает ее, большой палец проводит по соску.
— Кто-нибудь заставлял тебя приходить сюда, Сид? — его дыхание обдувает мое ухо, и он как будто дышит за меня, потому что я не могу.
Я сглатываю свои нервы, дрожа в его объятиях.
— Что это? — тихо спрашиваю я его.
Прежде чем он успевает ответить, это делает Люцифер.
— Ты моя жена, малышка, — говорит он тихо, но голос его звучит. — Это все для тебя.
Я прикусываю губу, а рука Кейна скользит к другой груди, лаская ее, пока он прижимает свой член к моей спине.
— Я не хочу спрашивать тебя снова, — мягко говорит он, его нос касается моей шеи.
— Я здесь по своей... собственной воле, — наконец удается сказать мне, спотыкаясь о слова.
Он кусает меня за шею, и волосы по всему моему телу встают дыбом.
— Достойна ли ты, Сид Маликова? — его слова это низкий гул, и желание разгорается в моем животе.
— Да, — выдыхает Люцифер. — Она всегда была достойна.
Наступает пауза, мгновение тишины, за исключением музыки, затем Кейн убирает руку от моих глаз, подхватывает меня одной рукой под колени, другой обхватывает за спину. Испуганный вздох вырывается из моего рта, я моргаю в темноте, и прежде чем я успеваю подумать, он осторожно опускает меня на пол, в круг свечей, холодное дерево прижимается к моей спине.