Затем пошла волна «национализации» большого количества предприятий центрального подчинения. Только вот качество управления этими активами моментально падало, что всё больше усугубляло общий экономический кризис. И уже через несколько лет Чернобыльская авария (1986) дала этому страшное, но весьма наглядное подтверждение.
А после смерти Константина Черненко (1985), проболевшим на своём посту чуть больше года, на его место келейно, в нарушение всех принятых процедур, был выбран Михаил Горбачев.
Именно ему принадлежит сомнительная честь запуска своего варианта андроповской программы. При Андропове или Романове такое реформирование возможно бы действительно хоть как-то, но провели. Даже «ломая через колено» и наполняя тюрьмы по горлышко. Но тут уж вышло как вышло.
Михаил Горбачев изначально не был силён в управлении центральным партийным аппаратом, не говоря уже о руководстве партиями окраинных республик. И любые возникающие проблемы стали сразу выходить из-под его контроля. Воистину, «мантры петь – не мешки ворочать».
Переданные республикам предприятия, лишившись прежних «плановых» преференций, еле сводили концы с концами или вообще простаивали, а новые горбачёвские экономические реформы откровенно саботировались.
Народ, подстрекаемый местными элитами, всё больше злобился.
А тут и повод появился.
В декабре 1986 года Михаил Горбачев, неожиданно для многих, назначил первым секретарём ЦК КП Казахстана новоявленного «реформатора» Геннадия Колбина, бывшего первого секретаря Ульяновского обкома партии. До этого в Казахстане никогда не работавшего и обстановкой совершенно не владеющего. При том, что на эту должность реально претендовал и имел весьма мощную поддержку Нурсултан Назарбаев, действующий председатель Совета Министров Казахской ССР.
Казахская молодежь моментально устроила беспорядки с откровенно националистическим подтекстом. Несмотря на то, что в самой республике доля казахов не превышала 40%.
В столичной Алма-Ате началось «декабрьское восстание» (Желтоксан). Хотя выступления были жестоко подавлены, а Колбин продержался во главе Казахстана вплоть до 1989 года, слабость антикризисного управления Горбачева и те уступки, на которые ему пришлось пойти казахским элитам, побудили другие окраинные республики постоянно «показывать зубы» и бросать вызовы центральному правительству. Держать, так сказать, в тонусе.
Но Горбачев больше никогда не рисковал кардинально вмешиваться ни в республиканские экономические процессы, ни открыто реагировать на глубоко укоренившуюся там коррупцию.
Зато после этого провала он решил усилить политическую часть перестройки, чтобы реформирование прошло «само собой», с помощью всё той же невидимой руки рынка и дружеской западной помощи.
Но судорожные попытки введения политики гласности, свободы слова и печати, демократических выборов, реформирования социалистической экономики в направлении рыночной модели хозяйствования, очень быстро поставили СССР на грань катастрофы. Прав был ныне покойный Виктор Черномырдин: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
Декларируемая «свобода слова» сначала, помимо разрешённой клубнички, свелась к откровенно параноидальным разоблачениям «ужасов сталинизма», ещё больше подрывая престиж центрального правительства. Хотя изначальной целью этих разоблачений была очевидная попытка не допустить возврата к «сталинской ответственности» партийных лидеров за экономические результаты.
А затем всё постепенно вылилось в более простое и уже привычное разжигание межнациональной розни с сопутствующим обострением межэтнических отношений.
Частное предпринимательство, ранее запрещенное Хрущевым, теперь очень сильно тормозилось не только непродуманностью и несогласованностью, но и «эффектом бабочки»23 – уголовными преследованиями за самые незначительные валютные операции. И всё разрешённое предпринимательство практически свелось к бартеру и внутренней спекуляции. Когда закупались товары у государственных компаний по низким «государственным» ценам, а перепродавались по высоким «рыночным».
23
Статья 88 Уголовного кодекса РСФСР 1960 года (на сленге валютчиков – «бабочка») «Нарушение правил о валютных операциях» предусматривала уголовное наказание за операции с иностранной валютой и валютными ценностями. Предполагало, в зависимости от состава преступления, лишение свободы на срок от 3 до 15 лет, конфискацию имущества, ссылку на срок до 5 лет или смертную казнь.
Претерпевала ряд смягчений начиная с 1990 года. Окончательно отменена Федеральным законом Российской Федерации № 10-ФЗ от 1 июля 1994 года.