– Любишь сладкое?
– Очень! Что с вами? От вас исходит такая приятная энергетика, как от мамы. Но сейчас она мрачная и болезненная.
Я просто пребывала в шоке от такого заявления.
– Ты о чём?
– Забудьте…
– Я правда хочу знать.
– Взрослые говорят, что я выдумываю…
– Детская фантазия прекрасна, расскажи мне, что ты имела ввиду.
– Я вижу свет, у всех людей он разный. Ваш свет нежно-розовый, но он едва сияет. Черная дымка ему мешает сиять. Но он стал ярче, значит, что-то вас сильно тревожит.
– Знаешь, я думаю, эти взрослые просто лишены фантазии. Меня и правда тревожит одна вещь. На улице так холодно, а мы всё ещё здесь стоим. Я заставила тебя мёрзнуть. Давай так, я угощаю тебя самым вкусным в мире какао и десертом, а ты мне расскажешь кто ты и откуда. Хорошо?
– Хорошо… Только обещайте, что не отвезёте меня в полицию.
– Но…
– Иначе я убегу.
– Хорошо, я не стану тебя везти в полицию, уже поздно и есть вероятность, что тебя оставят на ночь в участке. Если тебя кто-то не ищет, конечно?
Варя мне не ответила, просто опустила голову и начала чертить носком сапога на снеге узор. Я решила войти к ней в доверие. Явно с ней что-то не так, раз она не хочет возвращаться туда, откуда пришла. Стоит выслушать малышку, а потом решать, что с ней делать.
Пристегнув её, я молила Бога, чтобы по дороге никто нас не остановил, ведь в машине нет детских средств безопасности. Дело было не в страхе, просто пришлось бы отдать Варю, а я сейчас отчего-то не хотела с ней разлучаться. Рядом с ней душевная рана не так сильно меня беспокоила, вся боль уходила на второй план, у меня попросту не было времени на жалость к себе.
Варя по дороге рассказывала мне стишки, пела песенки и всё время рассказывала истории из своей жизни. И откуда у детей столько энергии? Я невольно улыбалась.
Наконец мы достигли пункта назначения. Кондитерская процветала, внутри яблоку негде было упасть. Я замерла на пороге, не решаясь пройти внутрь, но мысль, что ребёнок мёрзнет, придала мне решимости.
Мы прошли внутрь и, как в кино, привлекли к себе слишком много внимания. Сотрудники, улыбаясь, приветствовали меня. Я подошла к стойке и в ответ поприветствовала девушку за кассой. Она здесь работает с тех пор, как кондитерскую открыли после ремонта.
– Ирина Алексеевна. Вас так давно не было, Кристина Викторовна постоянно о вас спрашивает.
– Она сейчас здесь?
– Нет, она в Париже. Константин Борисович сделал ей предложение. Она улетела неделю назад следить за приготовлениями к свадьбе.
– Рада за неё… У меня одна просьба, не говорите ей, что вы меня видели, как, впрочем, и всегда.
– Как скажете, а что за чудесная леди с вами?
– Это Варя, моя новая подружка.
– Приятно познакомиться, Варя, а я Катя. Что ты бы хотела попробовать?
– Я… Я не знаю… Здесь так много всего… Но я точно хочу попробовать вот это, – Варя указывала на фирменное пирожное, крутящееся на пьедестале ярко освещённой витрины. Мраморно-глянцевая поверхность, политая карамелью, сливочной глазурью и шоколадом, продолжала быть центром композиции, как и несколько лет назад. Пирожное-тёзка, помню, как Кристина гордилась изобретением этого рецепта. Мы сидели на полу среди разрухи, пили с ним чай и представляли, как здесь будет красиво после ремонта.
– Давай два... Ещё мне двойной черный кофе без сахара, а малышке фирменное какао.
– Ожидайте за VIP-столиком, он всегда свободен на тот случай, если вы придёте.
– Кристина по-прежнему держит его для меня?
– Эта традиция не меняется. Мой вам совет, помиритесь с ней, она так сильно переживает разлуку… Не было и дня, чтобы она не спрашивала о вас.
– Ты меня не видела и ничего нового не знаешь, – приказала я ей.
Верно, так и должно быть, я сама от себя всех оттолкнула, уже ничто не может быть прежним. Не хочу, чтобы они меня видели такой жалкой. Я даже с родителями не разговаривала больше трёх лет. Кристину совсем незаслуженно обидела, не стоит мне возвращаться в её жизнь вот так… Я поступила не как друг, настолько упивалась своим панцирем из жалости, что не успела понять, когда жизнь окончательно ушла из-под ног. Наговорила ей гадостей и исчезла, это через полгода после потери ребёнка. Я, никому ничего не сказав, просто уехала. Так в одиночестве и колесила по миру, а когда вернулась, не смогла набраться смелости посмотреть близким людям в глаза. Два года назад открыла новую фирму и с тех пор только ею и живу.