— Ааа… зелье… надо же… ну, конечно, зелье, — Петр, не отнимая руки ото рта, покивал. — Еще что-нибудь просила?
Касс старательно перебирал в памяти содержание недавней беседы.
— Так… вроде еще просила косыночку на голову какую-то… и почему-то в горошек… красный, крупный. Не знаешь, зачем?
Петр сделал круглые глаза и резко отвернулся. Плечи его заходили ходуном, но до Касса не доносилось ни звука.
— Друг мой! — встревожился ангел. — Друг мой, тебе плохо?
— М… мы… м-мы… мы-не хорошо… будет. Когда вы ритуал проведете… косыночку вам обеспечу, — решительно сказал Петр, поворачиваясь лицом к Кассу. Раскрасневшиеся щеки и слезящиеся глаза насторожили Кассиопея.
— Ты… болен? Давно ль ты отдыхал? Может, стоит сделать перерыв? Тебя здесь, судя по всему, совершенно загоняли. Чем я могу помочь? Таблеточку? Нектарчик? Я достану, только попроси…
Взглядом, полным безнадежной тоски, рыжий оглядел помещение библиотеки третьего Неба. Бесконечные полки и книги. Бесконечная пыль и грязь. Еще двадцать часов отработки. Пытка. Ближайшее будущее рисовалось мрачными красками… пока не появился Касс и не озвучил свою просьбу. Зелье… косыночка… чего еще удумала неугомонная сестренка? Причем здесь зелье, когда весь процесс «изгнания» заключался в паре слов? Лилу поиздеваться напоследок захотелось?
Подселив ее к Ричу, Петр убил двух зайцев — и наглого колдуна осадил, и за нимб оскверненный с ней расквитался. Теперь же оказался перед выбором — помочь сестре и таким образом получить очередную возможность поизмываться над Ричем, или гордо отказаться от предложения, оставив её в компании дурно воспитанного колдуна еще на неопределенный срок. То есть на неделю-другую: когда сила заклинания иссякнет, Лилу сможет освободиться и сама. Но ждать она не захотела. Первая пошла на мировую.
Думал Петр недолго. Поправив сбившуюся от интенсивного кашля тряпочку на нимбе, переложил метелку в другую руку и сказал немного срывающимся голосом:
— Ты… нет, я не болен, просто пыли много, видимо, аллергию наработал. Тебе к какому времени требуемое подать?
Касс пожал плечами:
— Я обещал к вечеру.
— А поточнее?
— Тебе зачем?
— Ммм… да просто так. Интересно. Не каждый же день Лилу выселяют, хочу на это лично посмотреть, — голос Петра на последнем слове как-то странно дрогнул, а губы задрожали. Рыжий снова зашелся истеричным кашлем.
— Нет, Савл, так дело не пойдет. Я сегодня же напишу жалобу на того, кто направил тебя на эти работы. Только посмотри, что с тобой творится — даже говорить нормально уже не можешь. Как они смеют! Как смеют так обращаться с посланниками Истины? Да они хоть на секундочку представляют, эти черствые Судии и иже с ними, сколько приходится терпеть нам, дабы выполнить свою работу на высшем уровне? Думают ли они о том, сколько мы страдаем? Представляют ли, как тяжело нам дается воспитание и надзор за подопечными? Нееет, куда там… бессердечные, бескрылые создания, годные лишь на то, чтобы стучать оглушающе молоточками…
— Касс, заткнись, а? И без тебя голова пухнет, — невежливо оборвал друга рыжий на самой патетической ноте выступления. Касс так и остался стоять с открытым ртом и выкинутой вперед рукой. — Спасибо великое. Теперь по делу. В пять тебя устроит? Мне нужно еще… так скажем, проинспектировать свои запасы. Зелий для выселения и косыночек в… хммм… крупный горошек…а юбочку она не просила, часом?
Касс покачал головой и ответил совершенно серьезно:
— Юбку не просила. Точно. Добавила только, что зелья должно быть не менее двухсот миллилитров. Для постижения эффекта.
— О да… залетай сюда в пять. Все будет.
— Спасибо, друг мой! Я верил в тебя, знал, что твое сердце мягче топленого масла. Знал, что ты простишь и поймешь. Поможешь в трудную минуту.
Петр все эти благодарности и словоизлияния выслушал с каменным выражением лица, а затем, воспользовавшись первой же паузой, которую сделал Касс, чтобы набрать в грудь воздуха, скороговоркой выпалил:
— Вали уже давай отсюда. Мне работать надо. Сказано — в пять. Покедова.
Касс обиженно поджал губы, но возражать не стал. Вместо этого поглядел по сторонам, что-то пробурчал себе под нос и хлопнул себя по лбу:
— Чуть не забыл! Там тебя вызывают. Мне кажется, это важно. Следуй за мной, пожалуйста.
И с этими словами растворился в воздухе. Убедившись, что остался один, рыжий с гиканьем подкинул в воздух метелку и заржал. От души так, весело, звонко и громогласно. И только отсмеявшись и утерев с глаз выступившие слезы, последовал за Кассиопеем.
Мира пришла в себя от того, что кто-то сильно шлепнул ее по щеке. Пришла в себя и моментально все вспомнила. Летящая молния, охвативший ее ужас и вслед за этим — темнота. Было так страшно открывать глаза, что хоть вой. Но если бы она умерла, на небе с ней бы обращались с большим пиететом, разве не так? Или у них там ведьмы тоже не в почете? И щека после пощечины болит, совсем как у живой. Последние рассуждения немного приободрили.
— Эй, — нашла в себе силы пробурчать, — хватит драться!
И, находясь на грани между сознанием и темнотой, швырнула в обидчика куцым огоньком. То есть это она думала, что куцым, потому как раньше только такие у нее и выходили. Но, судя по вою, раздавшемуся над многострадальной головой, с расчетами она несколько ошиблась. А может, попала удачно.
Позволив себе побояться еще пару секунд, Мира все ж таки открыла глаза. Вокруг была всё та же труба. Она сидела, прислонившись к стене, а напротив нее прыгала Тесса и баюкала руку. Рукав её черной рубашки превратился в обгорелые лоскутки. Несмотря на все переживания, Мира не могла не похвалить себя. Мысленно, естественно. Видимо, её сила и впрямь возросла после избавления от проклятия. Интересно, на какое увеличение потенциала можно рассчитывать? — размышляла Мира, любуясь делом рук своих.
Потом она быстро оглядела себя и поняла, что молния не причинила ей не малейшего вреда. Что было весьма странно, учитывая, что удар магии ведьмочка ощутила. Или это была не магия? Или ей просто со страху показалось? Говорят ведь, что самовнушение — страшная штука. Вот и с Мирой воображение сыграло злую шутку: она видела, что на нее летит молния и знала, чего ожидать, вот и показалось… она просто не могла уцелеть после попадания в нее заряда такого напряжения. Может, Тесса вовремя одумалась, или Мире неслыханно повезло, и магия прошла мимо цели… так или иначе, руки-ноги были целы, жалкие остатки волос — тоже.
— Обалдела? — рявкнула Тесса, повернувшись к Мире. — Больно!
— И что? — спросила ведьмочка, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более равнодушно. Решила отплатить Тессе той же монетой. — Ты в меня молнией швырнула, это нормально?
— Так я же на тебя до этого щит поставила, кретинка!
Ага, щит, значит. Ясненько. Мелкая вредная скотина, — наградила Мира Тессу лестными эпитетами. Опять же мысленно. А вслух произнесла:
— Только мне об этом почему-то сказать забыла.
— Забыла — не забыла! Какая разница? Молния бы тебе вреда не причинила, ты бы перестала волноваться по поводу своей безопасности, и мы бы спокойно пошли через ход. Но нет, устроила целое представление! Идиотка! Это ж надо было… в обморок упасть, меня подпалить… троллье уродство!
— На себя посмотри! — обиделась Мира. — Не главная госпожа Калерии, всяко. И не краса империи Ион. Так что нечего обзываться.
— Ты… дура! А если бы я заклинание защитное на себя не успела кинуть? Ты хотя бы силу соизмеряй!
— А что? — вдруг спросила Мира. — Правда, сильно было?
— Не сильно, но… впечатляюще. Для ведьмы, я имею в виду. По сути, гордиться тебе нечем, но лучше, чем ничего, где-то на уровне самого слабенького колдуна. Даже не студента первого курса, а так, самоучки.
Не сказать, чтобы в тоне Тессы прозвучало особенное одобрение, но для Миры, которой раньше было трудно даже спичку с помощью магии зажечь, прогресс был на лицо. Ведьмочка посмотрела на свои руки и счастливо вздохнула. Затем перевела взгляд на Тессу:
— А твой щит? И сейчас на мне? И ты хочешь сказать, что молния в меня попала? Обалдеть. Прямо обалдеть, — искренне до идиотизма выдохнула Мира. — А я-то целехонька. Ну ты сильна…