— Ты только сейчас это поняла? — В голосе Тессы жалость смешалась с обреченностью. — Ты действительно такая тупая? Титаны, я до последнего верила, что ты просто притворяешься дурой…
Похлопав глазами, Мира сие заявление решила оставить без ответа. Маленькая победа наполнила уверенностью в своих силах. Ее теперь занимали не привычные тессины оскорбления, а другое — возможность раскрыть все тайны. Предстоящий разговор с Дирьярдом. И даже путешествие в темноте хода уже не так пугало.
Она решительно вскочила на ноги и отряхнула руки. Щит, так щит. Страшновато, конечно, но куда деваться? Если она хочет выяснить правду, нужно иметь смелость ее добиваться.
— Идем, раз так хотела. Чего стоим, кого ждем? И все-таки, я так и не поняла, почему нельзя идти как все нормальные живые, по земле, где никаких чудовищ и смертельных опасностей? Почему? Тебе больше делать нечего, как тварей всяких по углам шугать?
Тесса задумалась на мгновение и ответила:
— Не твоего ума дело, ясно? Отчего да почему. Слишком любопытная ты. Ни ума, ни красоты. Талантов тоже никаких. Сплошные неприятности в жизни. Ты как Тима-то умудрилась подцепить с таким анамнезом?
Мира обиделась — за Тима.
— А ты вся такая умная и красивая, и талантливая — и никому не нужна, кроме папули своего ненаглядного. Да и то в качестве продолжательницы его славных дел. Вот уж счастье.
Тесса дернула плечом:
— У меня никого нет, потому что мне никто не нужен. Это понятно? И я совершенно не понимаю, зачем в жизни любой самодостаточной, самостоятельной девушки нужен несуразный живой мужского пола. Это же колоссальная потеря времени. Это же столько неудобства. Это же надо столько всего помнить, а у меня опыты, у меня лаборатория, у меня сроки. Мне нельзя отвлекаться, бывает, эксперименты неделями длятся, так что теперь? Приходится ночевать в лаборатории, да. Немного устаешь, но результат того стоит. А парни… любовь… все это — глупости. Сопли и слюни для тех, кому больше заняться нечем.
Пока Тесса гордо вещала о причинах своего одиночества, о том, что это — ее сознательный выбор, и тому подобное, подводила доказательную базу, приводила теоретические выкладки и обосновывала причины, Мира решилась заглянуть в ожидающую их темноту.
И поняла, что первой не пойдет все равно. Тесса тем временем, не прерывая своей вдохновенной феминистской речи, решительно направилась в подземный ход. Мира потрусила за ней, стараясь не отставать.
— И все-таки, зачем? — спросила она, когда Тесса выдохлась.
— Что — зачем? — не поняла колдунья. — Что из вышесказанного тебе непонятно?
— Зачем мы под землей идем, когда можно верхом?
Мира продолжала разговор с одной-единственной целью — не дать своему воображению разгуляться. Девушек окружала кромешная тьма, в которой так легко спрятать жутких монстров, которые только и ждут, когда она расслабится и потеряет бдительность. И тогда они нападут со всех сторон — неожиданно, коварно — и разорвут бедную ведьмочку на сто клочков. Или пол под ногами провалится. Или стены начнут сдвигаться. Или воздух вдруг весь куда-нибудь улетучится, а его место займет ядовитый газ. Или потолок опустится. Или колья вылезут из стен, и ее тельце окажется нанизано на них, как разваренная пельмешка на вилку. Или…
Поняв, что еще немного и она с воплями побежит обратно, Мира и заговорила. Просто, чтобы услышать голос Тессы и знать, что она не одна в этой враждебной темноте.
— Не твоего ума дело, — повторила колдунья с усмешкой. — Может, мне нравится по подземным ходам шастать. Или нервы хочется себе пощекотать. А может, решила тебя убить, но самой лень…
— Но… ты говорила, что я нужна тебе… — от волнения Мира стала заикаться. Нет, Тесса, конечно, шутит, но когда речь идет о твоей собственной жизни, которая, как известно, одна, смеяться почему-то не хочется. А хочется послать все к богине и рвануть на всех порах обратно. К безопасности. К Тиму, который поддержит, обнимет, поцелует, защитит.
— Сбейся. Шучу я, — сказала Тесса, и щелкнула пальцами. Тут же по обе стороны от девушек вспыхнули магические шары — так ярко, так неожиданно и оттого страшно, что Мира не сдержалась и закричала. Прыгнула сначала вправо, потом влево, вытаращила глаза на Тессу и, поняв, что никто не собирается ее расчленять и хоронить, завопила:
— Дура! Предупредить не судьба?
— Зачем? — Тесса улыбнулась. — Хоть поржать, глядя на твою физиономию. Напоминаешь привидение. Ха-ха.
— Очень смешно, — фыркнула Мира, пытаясь унять сердцебиение и дрожь в руках и ногах. — Это коридор? Он очень длинный? А то у меня мурашки по коже от всего этого…
— Если честно, — вдруг заявила Тесса, довольно всматриваясь в освещенную магическими шарами даль, — это лабиринт. И убей меня, если я помню, где здесь выход. Будем искать, используя научный подход…
— Чего надо? Занят я, — буркнул рыжий, появляясь рядом с Кассом — опять перед телевизором, но на сей раз ничего интересного для Рича они не заслонили.
— Вопрос не ко мне, — зло — колдун еще не простил Петру его выходки с Совестью — бросил Рич. — Вон там желающий пообщаться.
Петр недоуменно обернулся и воскликнул:
— Ну да, ну да… мог бы и сам догадаться! Куда ж этот боров воображательный — в том смысле, что воображение у него дай Истина каждому — без своей коровушки пойдет… точнее, коровушка-то как раз и сбежала, будь она трижды неладна. И где там валерьянка? В этом деле важно постоянство, а я днем таблеточку забыл выпить, вот теперь переживаю, мучаюсь. А сейчас как хряпну сразу две — так все параллельно станет. Правда, здорово? И снова пыль выгребать лопатами…
— Друг мой, тебе не кажется, что в последнее время ты стал несколько злоупотреблять успокоительными средствами? Ничего не напоминает? Может быть, историю с божественным нектаром, который изначально тоже принимался в терапевтических дозах?
— Не было такого. Ничего не помню, значит, не было, — отрезал Петр, но Касс не дал ему увильнуть от разговора:
— Друг мой, ты на суде признал, что подобная проблема существовала…
— Не помню…
— Ммм… позволь, зачитаю: «Признаю и искренне раскаиваюсь, можете по нимбу видеть. Обещаю впредь подобного не допускать и встать на путь исправления сразу же по выходе из этого зала». Твои слова? Твои. Хочешь, чтобы я пункты обвинения зачитал? Или еще не забыл?
Петр нахохлился и буркнул сердито:
— Изверг, как есть изверг и правдолюб. Как бы по тебе в один прекрасный день твои же принципы не ударили… садюга… таблеточку ему жалко маленькую… мне, своему другу и товарищу… соратнику, вернейшему и храбрейшему. Куда катится мир?
— Петр, я попрошу тебя по возвращении на небеса сдать имеющийся запас таблеток и трав в отдел по контролю за оборотом нектаров и медицинских препаратов. Им нужнее. А зная твой размах, смею предположить, что твоих запасов им хватит года на три исследований. Нет, я прекрасно понимаю, что уборка помещений библиотеки третьего Неба — дело, требующее фантастических усилий, и я готов тебе помочь. Еще раз предлагаю написать жалобу на руководство библиотеки с целью обеспечить тебя неким количеством помощников.
Петр грустно улыбнулся, но ничего не сказал. Махнул прозрачной рукой и подлетел к стоящему у окна Тиму, который невидящим взором смотрел на редких в этот час прохожих и думал о чем-то своем.
Ангел прищелкнул пальцами и как гаркнет парню на ухо:
— Рррррота! Подъеееооом!
Тим заметно вздрогнул, повернул голову и подумал, что не оглохнет на это ухо только если стражник вмешается. И тут увидел… его. Ангела-хранителя Миранды Новиковой. Рыжего. Петра.
Буйные кудри, обилие веснушек и шкодливое выражение лица — в точности, как описывала его ведьмочка. Заботливо обернутый тряпочкой нимб. А вокальные данные ангела Тим успел оценить мгновением раньше.
— Добрый вечер, Петр. Извините, что беспокою…
— Да, ладно, суслик. Извиняться будешь, когда кралю твою четвертуют и под деревцем в саду закопают. Или если штаны обделаешь прилюдно. А пока не за что. Чего надо?