РАСУЛ ГАМЗАТОВ
РАЗВЕ ТОТ МУЖЧИНА?
*
Перевод с аварского Якова Козловского
Дружеский шарж и рисунки Л. Самойлова
© Издательство «Правда».
Библиотека Крокодила. 1983 г.
Меня попросили написать несколько слов о себе. До сих пор я думал: все, что поэт пишет о чем бы оно ни было, это является и о себе, ибо о человеке могут судить не по тому, что он говорит о себе, а прежде всего по его поступкам, по его отношению к окружающим. Поэтому очень не хочется вспахивать перепаханное поле, наливать воду в переполненный кувшин. Но все же я уже стою на одной ноге, чтобы сказать коротко самое главное о себе: я не такой хороший, как обо мне говорят добрые люди, и не такой плохой, как обо мне говорят злые люди. Мне шестьдесят. В этом возрасте я должен знать, кому руку дать, а кому и кулак показать.
НАДПИСЬ НА ПРЕДИСЛОВИИ
К КНИГЕ СТИХОВ
В застолье с полными бокалами
Мы ждем, поднявшись в полный рост.
Когда толкать губами вялыми
Окончит тамада свой тост.
Я с нетерпеньем в горском дворике
Открыл стихи, но как назло
Вдруг предисловье — дань риторике —
Мне к ним дорогу перешло.
И в ярости насупил брови я.
Невольный соблюдая пост.
Ах, сочинитель предисловия.
Когда же кончится твой тост?!
АВТОГРАФ НА КНИГЕ, ПОДАРЕННОЙ МНОЮ ИРАКЛИЮ АНДРОНИКОВУ
Мои стихи, коль выпадет досуг.
Прочти, Ираклий, в долгий шкаф не спрятав.
Но утаи от Лермонтова, друг,
Что эту книгу написал Гамзатов.
Ему другое имя назови;
Теперь поэты, лишь в Союз их примут,
Тщеславью предаваясь, как любви,
Пред Пушкиным самим стыда не имут.
НАДПИСЬ НА ПИСЬМЕ ЭФФЕНДИ КАПИЕВА К ЛИТЕРАТОРУ Н. Н
Ах, Эффенди, тебе прощенья нет.
Для нас ты создал страшную угрозу.
Когда Н. Н.
писать еще и прозу
Неосторожный подавал совет.
Слагал бы твой усердный адресат
Стихи, как встарь, про соловья и розу.
Так вот, поди, он стал писать и прозу,
И в этом ты пред нами виноват.
НАДПИСЬ НА КНИГЕ,
ПОДНЕСЕННОЙ МНОЮ ПАТИМАТ
Рожденное в бессоннице ночей,
Творение мое нерукотворное
Прими скорее, свет моих очей,
Когда тебе прописано снотворное.
АВТОГРАФ НА КНИГЕ. ПОДНЕСЕННОЙ МНОЮ ГЕОРГИЮ ГУЛИА
Мы — сыновья прославленных поэтов.
Которые, чеканя горский стих,
Не разряжали в воздух пистолетов,
И нам, Георгий, далеко до них.
Давай с тобой друг друга на досуге
Мы перечтем,
чтоб наших дорогих
Отцов еще раз оценить заслуги
И вновь понять: нам далеко до них.
Читают нас, но мы отцам не пара:
Слегка содвинув шапки набекрень.
Они, как в праздник, держат путь с базара,
А мы — из магазина в будний день.
НАДПИСЬ НА КНИГЕ ГОРСКОГО ПОЭТА,
КОТОРЫЙ СТАЛ ПИСАТЬ ПО-РУССКИ
— Аллах милосердный, ты вправду велик,—
Вздохнул с облегченьем аварский язык,—
Меня этот пишущий горец оставил.
Печально откликнулся русский язык:
— Был счет и без этого горца велик
Всем тем, кто не чтил моей чести и правил.
АВТОГРАФ НА КНИГЕ,
ПОДАРЕННОЙ МНОЙ ЯКОВУ КОЗЛОВСКОМУ
Когда стихи Гамзата и Чайка
Переводил ты,
сам слывя поэтом,
Я сожалел о том, что ты при этом
Аварского не ведал языка.
Теперь ты переводишь молодых,
Каких у нас в Аварии немало,
А то, что с языком оригинала
Ты незнаком, лишь ободряет их.
НАДПИСЬ НА КНИГЕ, ГДЕ В СНОСКАХ ДАЕТСЯ ОБЪЯСНЕНИЕ МНОЖЕСТВУ НЕПОНЯТНЫХ СЛОВ
Читать не легче, чем попасть в аварию:
На каждое из слов — по комментарию
СТРОКИ, НАПИСАННЫЕ МНОЙ НА КНИГЕ, КОТОРУЮ Я ПОДАРИЛ ОМАР-ГАДЖИ IIIАХТАМАНОВУ
Хочу тебе без околичности
Сказать, что вольные крыла
Есть удостоверенье личности
С утеса взмывшего орла.
Людскому сердцу благородному
Анкета разве говорит
О том, что к племени свободному
От века дань принадлежит?
Не всем поэтам в мире верили,
Но я хочу, признав грехи,
Чтоб в нем легко удостоверили,
Кто я таков, мои стихи.
НАДПИСЬ НА АФИШЕ О ПРОГРАММЕ ТАНЦЕВАЛЬНОГО АНСАМБЛЯ «ЛЕЗГИНКА»
Мне из твоих зазывных слов
Давно известно, что голов
Почетней ноги.
Харс!
Какая там еще душа?
Дух захватить, не оплоша,
Куда важнее!
Харс!
Увяли замыслов ростки,
Мужчины встали на носки,
Летя по сцене.
Харс!
Кинжал ударил о кинжал,
И снова свист вонзился в зал.
Ах, что за удаль?
Харс!