Дойдя до лестницы, мужчина и не думал замедлить шаг, а Ева, с трудом поспевая за ним, стонала от боли, сходя с каждой ступени. Даже видя, насколько, мучительно для нее спускаться вниз, он беспощадно тащил её вперед.
Наконец, закончив адский спуск и преодолев последнюю ступень, Ева облегченно выдохнула. Но не успела она опомниться, как почувствовала сильный толчок в спину, от которого едва устояла на ногах.
— Не останавливайся, — прорычал мужчины, грубо вталкивая ее в огромное помещение главного зала.
Тут же, перед, и без того напуганной и ошарашенной Евой, предстала ужасающая картина. От увиденного хотелось закрыть глаза, и больше никогда не открывать.
Кругом лежали тела воинов, которые пытались удержать замок, а сам главный зал наводнила толпа диких мужчин. Высокие, мускулистые, с длинными распущенными волосами, в глазах каждого из них горела жажда битвы и удовольствие от победы. Увидев, кто вошел в зал, они резко запрокинули голову и зарычали, словно звери. От этого звука, Ева, испугавшись, начала отступать назад, но державший её мужчина не позволил этого сделать. Сильнее сжав ее руку, он толкнул девушку в середину зала.
— Один, я привел её! — громко крикнул он, сопровождая слова таким громким ревом, что тут же Еве захотелось заткнуть уши руками.
А потом в зале повисла гробовая тишина. Даже женщины, которых, наконец, выволокли из комнат, испуганно молчали, замерев в руках своих захватчиков. Испуганно озираясь, Ева пыталась разглядеть, что же именно заставило всех так резко замолчать.
И тогда она увидела его.
Как же она ошибалась, когда думала, что уже видела всех пугающих воинов.
Мужчина, которого воин назвал Одином, шел мимо расступившихся и кланяющихся ему собратьев, возвышаясь над ними словно скала. Вместо волос, его голову покрывала замысловатая татуировка, плавно переходящая на спину, руки и торс. Его руки были настолько сильными, что в бою могли справиться без любого оружия.
Но самое страшное, что испугало и вместе с этим заворожило Еву, это его глаза. В них она видела только беспощадную жажду убийства и наказания. Они выражали полное безразличие к чужим страданиям. И когда Ева вгляделась в его лицо, то с дрожью поняла, что все муки и пытки, он обещает именно ей.
Когда он подошел, мужчина, который все это время стоял позади нее, отошел в сторону и, преклонив колено, произнес:
— Она ваша, мой господин!
Оставшись без такой, пусть даже грубой поддержки, Ева вздрогнула, с трудом стараясь удержаться на ногах. Запрокинув голову, она неловко отступила назад, чтобы посмотреть в глаза пугающему воину. Он же, не отрывая от неё своего взора, обратился к мужчине, который его приветствовал.
— Привести его! Пусть своими глазами увидит то, что сейчас произойдет с его дочерью.
Глава 2
Ева с ужасом оглядела мужчин, которые с усмешкой смотрели прямо на нее. Она и без того понимала, что вокруг происходит что-то страшное, но от одной только мысли, что сейчас ей придется встретиться с отцом, душа ушла в пятки, а желудок подкатил к горлу. Ей тут же захотелось убежать и только возвышающийся рядом мужчина, останавливал от такого безумного и бездумного поступка.
В любой другой момент, Ева бы сделала все, чтобы спрятаться как можно дальше. Так, как делала всегда, стоило только отцу появиться где-то поблизости. Она с трудом представляла себе, что могло быть еще хуже, чем прямо сейчас встретиться с отцом, кулаки которого до сих пор ощущаются на теле, вызывая постоянное желание спрятаться. Окруженная мужчинами, излучающими агрессию и жестокость, направленную именно на нее, все, что Ева хотела сделать, так сбежать. И как можно скорее.
Правое бедро разрывалась от боли, и Еве пришлось неловко переступить с ноги на ногу, чтобы хотя бы немного облегчить свои страдания. Прожигающий насквозь взгляд серебристых глаз, устрашающего Одина, заставил ее замереть на месте, причиняя себе этим ещё более сильную боль. Испуганно посмотрев на мужчину, Ева задрожала. Ей оставалось только надеяться, что он не заметил подобного проявления своеволия.
Потому что отец всегда замечал. Всегда. Именно это научило Еву скрывать любые признаки боли, даже самой невыносимой, и никогда не жаловаться при этом, да и после тоже. Были моменты, когда у Евы это не получалось. И тогда, когда она уже не могла терпеть, удары тяжелого кулака отца обрушивались на нее, оставляя в замен боль еще большей силы.