– Катенька! – Линицкий наконец высвободился из объятий старого друга. – Познакомься. Это Андрия Хебранг! Мы с ним в свое время в тюрьме Сремских Карловцах прекрасно скрашивали свое одиночество. Вот, Андрия, познакомься – моя жена Катя.
Хебранг приложился губами к тыльной стороне протянутой Екатериной Фёдоровной ладони, а затем, сделав похожий жест, представил и свою половинку.
– Познакомься и ты, Леонид, с моей женой.
– Ольга! – представилась женщина.
– Очень приятно! – Линицкий сначала пожал руку Ольге, а затем тоже поцеловал ее.
– Так на что жалуетесь, товарищи? – после церемонии знакомства вполне серьезно спросил Линицкий.
– На отсутствие времени, которое не дает встретиться старым друзьям.
– Ну, тут, увы, медицина бессильна! – улыбнулся Линицкий.
– Я еще пару недель назад, просматривая газеты, вдруг наткнулся на объявление: «Доктор Линицкий! Частный прием, семейный врач». Думаю, неужели Леонид вернулся в Белград. Сказал жене, а она: «Давай проверим!», – Ольга Хебранг в этот момент кокетливо поправила прическу. – Сегодня у меня никаких заседаний ни в министерстве, ни в правительстве, ни в скупщине – вот и решил проверить, ты это или не ты. Мы можем где-нибудь уединиться?
– Давайте поднимемся к нам наверх.
– Так ты здесь же и живешь?
– Ну да! Квартира на втором этаже. По черной лестнице. Даже на улицу выходить не надо. Катенька, повесь табличку «Приема нет» и закрой дверь. А мы пока наверх поднимемся.
– Погоди! Минутку!
Хебранг подошел к двери, махнул рукой, тут же из машины вышел водитель.
– Милорад, давай-ка сюда сумку.
Шофер понимающе кивнул, открыл багажник, достал довольно объемную сумку, поднес ее шефу. Хебранг легко взял ее.
– Все, Милорад. Можешь быть свободен. До завтра!
– А как же вы домой доберетесь, товарищ министр?
– Доберемся, не волнуйся.
Водитель вернулся в машину, Екатерина Федоровна вешала табличку и закрывала дверь, а супруги Хебранг в это время в сопровождении Леонида Леонидовича поднимались на второй этаж, где обитали супруги Линицкие.
– Это лишнее, Андрия, – кивнул на сумку Линицкий.
– Ничего не лишнее! Мы же не могли себе позволить явиться в гости с пустыми руками.
Линицкий сразу завел гостей в столовую.
– Вы пока тут с продуктами хозяйничайте. Сейчас Катя поднимется, поможет, а я пока отпущу няню.
– Няню? – удивился Хебранг.
– Ну да! Мы же тут с дочкой.
В этот момент из гостиной вышла няня, держа за руку Гордану.
– Зорка, вы можете быть свободны. Иди ко мне, Горданочка!
Линицкий присел, готовясь обнять дочь, но девочка, увидев незнакомых людей, растерялась и даже готова была расплакаться.
– До свидания, доктор! – попрощалась няня, взяла свою сумочку и ушла.
– Ой, какая красавица! – улыбнулась Ольга, подходя к девочке. – Тебя как зовут?
– Голдана!
– Гордана! А у нас с дядей Андрией недавно сын родился, Андрия его зовут. Хочешь как-нибудь его увидеть?
– А он не делется?
– Не-ет! – засмеялась Ольга. – Он еще маленький, меньше, чем ты.
В это время появилась и Екатерина Фёдоровна, услышав такой диалог, тоже засмеялась.
– Сколько ей? – спросил Хебранг.
– Три годика.
Женщины пошли на кухню разбирать привезенное Хебрангами и готовить ужин, а мужчины уединились в небольшую комнату с маленьким окном, занавешенным до середины темно-красными занавесками, служившую рабочим кабинетом Леонида Леонидовича.
Разумеется, Линицкий знал, что Андрия Хебранг вместе со Сретеном Жуйовичем возглавляли сталинистскую оппозицию Тито в политбюро и правительстве. А Хебранг пока еще являлся министром промышленности, председателем Экономического совета и Союзной плановой комиссии. Правда, в апреле 1946 года его вывели из состава политбюро ЦК КПЮ из-за разногласий по поводу концепции экономического развития страны. Лучшего кандидата для вербовки и найти было трудно. Да его даже и вербовать не нужно было – он готов был идти до конца, отстаивая интересы сталинской линии и плановой экономики советского образца.
Когда же двое мужчин уединяются для каких-то разговоров, то они обязательно скатываются к политике. Тем более, когда оба в этом заинтересованы.
– Ты вернулся к нам сам по себе или по заданию? – на правах старого друга сразу взял быка за рога Хебранг.
Линицкий слегка задумался: сразу открыться или чуть повременить. Паузу, однако, затягивать было нельзя, и Линицкий, улыбаясь, произнес:
– Знаешь, Андрия, я думал, что рассказы про ностальгию – это все сказки. Однако же, живя в Югославии много лет, женившись здесь, родив двух детей, я скучал по России. Вернувшись же на родину, вдруг понял, что в Югославии осталась частица меня. Видишь, даже дочке дали сербское имя. И когда у нас с женой появилась возможность вернуться в эту прекрасную страну, ставшую для нас, хоть и мачехой, но любимой, мы с радостью этой возможностью воспользовались.