Что замышляет противник? Неужели это только демонстрация высадки, отвлекающая нас от основного удара? Я приказал Бабикову организовать оборону на склоне сопки, примыкающей к воде, и на всякий случай оставил около себя, в резерве, двадцать разведчиков.
Гузненков ушёл с взводом Бабикова. Я сел писать радиограмму.
Отряд нуждался в боезапасах и продуктах. Штаб обещал сбросить нам с самолётов патроны и харчи, а в случае нужды — оказать огневую поддержку с воздуха. События складывались так, что нам может скоро понадобиться такая поддержка.
Только передал я радиограмму Кажаеву, как увидел бегущего матроса Мальцева, часового, охранявшего раненых, которые лежали в камнях, недалеко от обрыва скалы. Мальцев был ранен в шею. Совершенно обессиленный, он упал у моих ног и прохрипел:
— Там… лезут… немцы!..
— Где?!
Мальцев показал в сторону скалы.
— Вернуть группу Бабикова?
— Поздно! За мной!
Мы бежали мимо раненых, которые уже догадывались, какая опасность им угрожает. Мы спешили к тем камням, в которых маскировались минувшей ночью и откуда уже постреливали егеря, оседлавшие высоту. Полусогнувшись, прячась за камни, потом ползком сближались с егерями, не видя друг друга, пока в тесном лабиринте камней и валунов не столкнулись лицом к лицу.
Вспыхнул и разгорелся необычный, редкий по своей напряжённости и внезапности бой. Воинственные крики и отчаянные предсмертные вопли, треск автоматных очередей и лязг стволов. Меж камней мелькают фигуры разведчиков и егерей. Удары прикладом и короткие взмахи кинжалов. Это была та смертельная схватка, когда в ход идёт и кулак, и холодное оружие, и подвернувшийся под руку булыжник. Бешеные рывки и обхваты, удары ногой в живот и подножки…
Считанные метры отделяли егерей от обрыва крутой скалы, на которую они забрались. Мы знали: на эту же скалу шаг за шагом, ступенька за ступенькой, поднимаются другие егеря. Те, кто наверху, ждали помощи. Отступать им некуда, и они дрались с неистовой яростью людей, у которых один только шанс удержаться в камнях на краю обрыва.
Но с ещё большим ожесточением пробивались мы к обрыву. Позади нас раненые товарищи. Ещё дальше — группа Бабикова ведёт бой на побережье. Все погибнут, вся операция сорвётся, если не сбросим в пропасть первую группу егерей, взобравшихся на скалу.
Быстрее других расчищал себе дорогу Андрей Пшеничных. Худой, жилистый, сильный и вёрткий, он прыгал, падал, исчезал и тут же появлялся в другом месте. Я увидел Андрея совсем близко, притаившимся за большим камнем. По другую сторону камня два егеря ожидали его появления. Короткий выпад вперёд, затем обманное движение, и вот уже свалился один егерь, сшибленный ударом приклада. Но, падая, он подсёк Андрея, и тот растянулся на скользком камне. К нему тотчас же устремился другой егерь. Я вскинул автомат, но дал очередь вверх, увидев позади егеря Тарашнина и Гугуева. Тарашнин правой, здоровой, рукой размахивал автоматом. Навстречу им полетели гранаты. Тарашнин и Гугуев залегли.
— Держись, Андрей! — крикнул я, бросаясь на помощь к Пшеничных.
Два штыка преградили мне путь. Нырком шарахнулся в сторону, и один штык, скользнув по голове, сорвал шлем.
— Андрей, берегись! Эх!..
Рослый егерь уже занёс винтовку над распластанным на земле разведчиком. Я не видел, как Андрей птицей метнулся в сторону, но услышал лязг приклада о камень. Винтовка вывалилась из рук егеря, и он нагнулся, чтобы поднять её. В это мгновенье я прыгнул через камень и ударом приклада автомата оглушил егеря.
— Эй, сзади! — крикнул Пшеничных. Я обернулся и дал очередь из автомата. Преследовавший меня егерь не успел выстрелить.
— Как там ребята? — спросил, вставая, Андрей и только теперь беспокойно оглянулся по сторонам.
Мы вырвались далеко вперёд.
— Я тут! Тут я! — кричал пробивающийся к нам маленький Павел Барышев.
Его не видно за большими камнями. Потом подбежали Тарашнин и Гугуев, показался Никандров со своей группой.
Мы теснили врагов. Когда позади них уже чернел обрыв скалы, они бросились в последнюю контратаку. Мы её дружно отбили. Ещё один решительный бросок вперёд — и уцелевшие егеря с отчаянными воплями скатились вниз.
Все восхищаются Андреем Пшеничных и поздравляют его. Андрея сравнивают с лучшим мастером рукопашного боя Семёном Агафоновым, который находится сейчас в группе Бабикова. А герой боя, когда ему уже ничто не угрожает, мелко дрожит, смотрит на меня испуганными глазами и виновато улыбается:
— Как это я споткнулся? Ух, подлые! Смерть смотрела мне в глаза, да командир спас. Честное слово, братки!..