А от воздействия Печати, в отличие от полиции или стражи, не убежать. И действие прямое, не то, что посмертное наказание от высших сил. Так что тут эффективность неоспорима. Когда человек знает, что за попытку что-то сделать наверняка получит по рукам и не сможет увернуться, то с большой вероятностью вообще не станет руки протягивать. Так что же, людям нужен тотальный контроль? Тогда будут вести себя цивилизованно? Что-то аналог магического рабства как фундамент цивилизации и гарант общественно допустимого поведения меня совершенно не привлекает. Может, тогда чёрт с ним? Кому нужны цивилизованность и хорошее поведение такой ценой?
— Ори, мешать не буду, — разрешил я. — И кружку бросай, переживу.
Мелисса открыла рот, подумала, закрыла и покачала головой.
— С позволения уже совсем не то, — заявила она. — Никакого удовольствия.
Я отобрал у неё кружку и выхлебал остатки пива. Маловато будет. Я точно слишком трезв для таких разговоров. Слишком взрослое и обдуманное поведение. С криком, руганью и битьём посуды было бы как-то проще и привычнее. Потому что… Ну, потому что жизнь такая. Изменил девушке — получил по роже, поорали друг на друга, бурно и страстно помирились. Отличная рабочая схема. А теперь вот что делать?
— Ты что, тоже мне изменяла? — заподозрил я.
Мелисса лукаво усмехнулась, так что я напрягся ещё сильнее. Но надолго её выдержки не хватило, девушка откровенно рассмеялась.
— Боишься, что твою собственность попортят?
Я почесал в затылке и пожал плечами. Сам не знаю, чего именно я боюсь. Может, правда чувство собственничества играет. Ревность? Возможно, немного. Скорее на уровне: «Зачем ей кто-то ещё, что, меня не хватает?» Точно не: «Она должна быть только моей, потому что… много болтовни о чувствах».
— А тебе почему не наплевать на то, с кем ещё я сплю? — вопросом на вопрос ответил я.
— Не знаю, — смутилась Мелисса. — Если подумать, то всё равно. Но при этом бесит.
Ладно, спишем это с обеих сторон на эмоции, вызываемые гормонами. Несовершенство человеческого тела, что поделать. Хотя в моём случае могли бы и подправить этот нюанс. Тупые рептилоиды.
— Даже если мы будем уверены, что Круг отменил твой смертный приговор, и я сниму с тебя рабскую Печать, — задумчиво протянул я. — Мы же не сойдёмся. Верно? Разбежимся каждый в свою сторону. Так?
— Мне некуда бежать, — пожала плечами девушка. — Только к Кайлу. Да иначе он и не отменит приговор. Так что не надо снимать Печать. И её нельзя стереть, только передать. Сделаешь рабыней какую-то несчастную девушку? Заменишь меня на Элейн?
Что? Как вдруг разговор в такую сторону свернул? Как будто в городе регулярно не приговаривают кого-то к рабству, вот уж найти на кого перевесить Печать — вообще не проблема. И это не ответ на мой вопрос!
— То есть, ты хочешь остаться со мной? Как рабыня, потому что как свободная не можешь?
— Совсем дурак? — удивилась Мелисса. — Сказала же, мне некуда идти. Не только из-за Кайла. Вернуться домой с позором? Настояла, что стану рыцарем Круга, а теперь меня изгнали. И что, выйти замуж за престарелого соседа или вечно сидеть в старых девах и вышивать на пяльцах? Выслушивая от отца и матери, что они были правы, а я себе всю жизнь испортила. Да, рабство предпочтительней. Даже у тебя.
Вот спасибо, очень лестно. Хорошо, что у меня нет комплексов и самооценка в порядке. Всем вокруг повезло, что именно я купил Мелиссу. Другой бы с ней намучился. Возможно, уже удавился бы. Ладно, преувеличиваю, но не сильно.
— Ладно, леди-рыцарь, сгоняй на кухню, узнай, что там с обедом, — махнул рукой я. — И пиво принеси, от которого живот не пучит. Нам обоим.
— Как прикажешь, хозяин, — буркнула она.
Хорошо, когда у женщины крепкая психика. Её ни рабством не проймёшь, ни нападениями зомби, ни обезглавливанием кого-то. Особенно когда обезглавливает она сама. Подколки и язвительность вообще как с гуся вода, не то, что у Аланы. Хотя шпионка из Мелиссы тоже не получилась бы, слишком прямолинейна. Главное, чтоб вправду в меня не влюбилась. Этого ещё не хватало. Немного ревности — это нормально. Некоторые любовницы ревнуют мужиков к жёнам, всякое бывает.