Толпа притихла и отхлынула от него, когда из хижины, где готовили к сожжению тело мёртвого вождя, показался Иван в сопровождении празднично разодетого жреца. Жрец был теперь без личины, и горбоносое лицо его застыло в важной торжественности от сознания личной сопричастности к происшедшим изменениям в жизни племени. Он вместе с Иваном подошёл к боку Топтуна, где ожидал последних распоряжений.
– Боги внушили мне, чтобы ты сам выбрал нового вождя, – громко объявил Иван и взобрался в седло на хребте ящера. – Мне же ты обещал подобрать хорошего проводника. Где он?
Жрец отступил и неохотно признался:
– Лучший проводник исчез. Его видели с той женщиной.
Ивана такое известие не удивило.
– Можно было догадаться, – пробормотал он для себя. Потом окинул взором толпу и сказал жрецу: – Так дай мне другого.
Прежде, чем жрец ответил, из толпы выступил красивый стройный юноша и остановился перед ними, скромно наклонил темноволосую голову.
– Я покажу, – произнёс он чуть слышно. – Я знаю Тропу лучше многих.
Жрец сощурился и пронзительно уставился в него, однако Иван махнул рукой в согласии.
– Веди! – нетерпеливо распорядился он, позволив ящеру живо направиться к распахнутым воротам.
Туземцы, как один, хлынули за ними со счастливыми выкриками неподдельной радости, потрясая дротиками и шумно стуча короткими палками по частоколу забора.
Тропа Дракона была довольно широкой, вела среди непроходимых зарослей папоротниковых деревьев, обвиваемых разнообразными лианами, и высоких кустов со всевозможными цветами и большими колючками. По пути на ней часто попадались обглоданные скелеты всяких ящеров и животных. Иван нигде не останавливался. После полудня, когда наступила самая жаркая и очень душная часть солнечного дня, стали появляться разветвления тропы, потом встречались пересечения троп, похожих на ту, какой они продвигались вначале. Юноша быстро шёл впереди Топтуна и по известным ему приметам уверенно выбирал нужное направление, куда и сворачивал.
Всё живое попряталось, в лесу было тихо от временного перемирия между хищниками и жертвами. Тропы укрывались от солнца ветвями и листьями деревьев, под ними нещадно парило, и тело Ивана давно покрылось неприятным липким потом. Ничем не тревожимый и разморённый жарой, он покачивался на спине ящера, невольно погружаясь в тягостную дремоту. Сказывалось утомление от событий бессонной ночи и утра.
Разбудил его пронзительный крик птицеящера. Он вздрогнул, разом приоткрыл глаза. Птищеящер забил крыльями, шумно взлетел с ближнего дерева и неторопливо улетел. Жара заметно спала, день приближался к встрече с предвечерними сумерками. Ивану показалось странным, что низкое светило мелькало за деревьями не в той стороне, где он ожидал его видеть.
– Эй! – без задних мыслей вяло окликнул он шедшего впереди проводника. – Почему мы движемся на солнце?
Юноша растерялся с ответом, вдруг кинулся бежать. Одного шлепка по толстокожей шее оказалось достаточно, чтобы Топтун понёсся за ним. Они его нагнали, и сильно брошенная петля с лесой настигла проводника, схлестнула его шею. Скверные подозрения начинали беспокоить Ивана. Остановив ящера, он подтянул юношу лесой к его правой лапе.
– Ты пообещал той женщине увести меня в сторону от правильного направления, – сказал он не смеющему поднять голову проводнику. – Не так ли?
Юноша ответил не сразу.
– Да, – тихо признался он, подтвердив худшие опасения Ивана.
Он покорно ждал заслуженного наказания, каким могла быть только смерть. Вместо бесполезного наказания Иван молча освободил его от петли. Юноша не пытался воспользоваться дарованной свободой идти, куда хочет, так и стоял, не веря, что его отпустили после совершённого предательства. Но Ивану было не до него. Он поторапливал Топтуна, надеясь обнаружить тропу, которая бы позволила оставить солнечный круг слева и до сумерек выбраться из этого леса. Они недалеко удалились от места, где расстались с проводником, когда далеко позади них послышался шум необъяснимого происхождения. Шум постепенно нарастал, приближался и привлёк внимание Ивана. Вскоре он превратился в топот множества лап и треск веток. Топтун заметно встревожился, ускорил шаги.