На этот раз девочку интересовало, почему я к ней так отношусь. Вопрос поставил меня в тупик. Сначала я поинтересовался, как еще мне относиться к святому человеку. Вот прямо так и спросил, на что Великая Грейнджер замерла, видимо, пытаясь переварить информацию, и явно не могла.
— Почему ты назвал меня святой? — поинтересовалась она у меня.
— Во-первых, — начал я объяснять. — Ты девочка, то есть нуждаешься в защите, а, во-вторых, ты Великая Грейнджер, поднявшая страну из руин Второй магической войны, когда десятки соратников погибли ради счастья грядущих поколений!
— А если я скажу, что не хочу этого? — спросила соратница, на что я просто грустно улыбнулся.
— Тебя не спросят, и меня не спросят… мы с тобой год были под подчинением, и всем это нравилось, — объяснил я ей, борясь с желанием обнять. Она такая наивная, как сестренка моя прямо. — Либо бороться, или идти на смерть, как бараны.
— На смерть я не хочу… — всхлипнула Великая Грейнджер. — Я… там… для тебя что-то значила?
— Ты святыня для таких, как я, — ответил ей, и вот за эту фразу Великая Грейнджер зацепилась, буквально вытряхивая из меня подробности нашей ежедневной жизни. Почему-то с каждой моей фразой ее глаза становились все больше и больше, как будто ее пугал сам рассказ, но разве такое могло быть?
Гермиона поняла далеко не все, что рассказывал Гарри, но одно до нее дошло — мальчик всегда будет рядом и ни за что не предаст. Слушая о том, какой была и какой стала страна, девочка понимала, что в таком месте жить просто страшно. Ну и еще ей стало понятно — у нее огромная, просто непредставимая власть над Гарри. Скажет умереть — и мальчик умрет, скажет не попадаться на глаза и… Нет, этого девочка не хотела. Мисс Грейнджер понимала, что у нее появился настоящий друг, просто, как из книжек. И именно это было бесценным, с ее точки зрения.
Когда мы расстались, соратница отправилась в спальню, а я выскользнул из гостиной, чтобы провести рекогносцировку с целью определения целей для диверсий. Наиболее логичной целью был мистер Филч — или ненормальный, или садист. Пометив себе цель, я черной тенью скользнул по коридорам, чтобы определить, что происходит в замке. В школе было тихо — полчаса до отбоя, поэтому я просто передвинул ступеньку в башне директора на чуть вверх, оставив магический отпечаток мистера Филча, чтобы посмотреть на результат шалости и карательные меры. Психологию нам, конечно же читали, потому выкормыш Уэльса обязательно споткнется, а при удаче и упадет.
Спокойно вернувшись в гостиную, я увидел спускающуюся по лестнице соратницу Грейнджер. Она была задумчива, поэтому я подошел к ней в ожидании приказа. Взяв меня за рукав, ничего не говоря, соратница меня просто обняла, положив голову мне на плечо. В гостиной уже почти никого не было, да еще и я наложил маскировку, чтобы нас никто не увидел.
— Знаешь, Гарри, — произнесла она. — Я никогда не буду пользоваться своей властью над тобой… Но нам нужно посидеть вместе и подумать, что делать, потому что под подчинением быть мне не понравилось.
— Давай завтра поговорим? — предложил я ей. — Тебе надо отдохнуть.
— Ты такой стал… — соратница помолчала, но продолжила: — Надежный, как папа.
— Ну это же ты… — я погладил ее по голове, как любит сестренка. — Как же иначе?
— Я в библиотеке завтра буду искать, что мы можем сделать, чтобы защититься! — решила девочка. Вот вся она в этом «мы», а еще не верит, что она великая…
— Хорошо, — сразу же согласился я, мягко попросив: — Только выспись, хорошо?
— Конечно! — отпустив меня, соратница энергично кивнула и устремилась в сторону спален девочек. И по хроникам она такая была — неутомимая, энергичная, смелая. Повезло мне, все-таки, быть рядом с Великой Грейнджер!
Она еще не знает, что магическая опека над ней уже передана. Семья Эмрис оказалась более приоритетной для каких-то «Законов Магии», чем Дамблдор, поэтому его никто в известность ставить не собирался. Теперь, правда, я понимал, почему — посмотрел в книге. Моя совершенно детская шалость вдруг принесла внушительные, хоть и совершенно неожиданные бонусы.
========== Часть 7 ==========
Комментарий к Часть 7
не бечено
Первым уроком ожидалась трансфигурация, что меня не взволновало, зато соратник Грейнджер была явно не в своей миске. По крайней мере, утром она за меня ухватилась, как за спасательный круг. Пока мы шли к столовой, меня одолевали мысли. Искусство иллюзий — штука непростая и требует ментальных способностей. Насколько я помню историю, в Хогвартсе до Второй Магической, было только двое магов, способных работать с иллюзиями — сам Снейп и вечноживой. Но вот в то, что лучший разведчик всех времен занимался издевательством над ребенком, девочкой — я поверить не смогу никогда. Значит — это был бородатый уэльсец, а декан наш — его ближайшая сподвижница. Женщина, но, получается, враг, как и та Дингл. Недаром соратница Грейнджер нервничает…
Усевшись за стол, я привычно проверил еду — это просто рефлекс, выработанный наставниками, любившими подсыпать или подлить медленный яд, давая противоядие почти в последний момент. Это очень страшно — медленно и очень болезненно умирать. Я никогда не забуду ни рези в животе, ни ставшего очень твердым воздуха, ни холода в сердце, поэтому проверяю еду рефлекторно.
— Сюрприз, — не сдержался я, обнаружив сложное трехкомпонентноге зелье в нашем завтраке. Против такого артефакты не работают, а чарам наплевать, сколько там компонентов. — Гермиона, стой.
— Что случилось? — удивилась девочка, тем не менее отложив вилку.
— В еде зелье, только без лаборатории не скажу какое, — вздохнул я. — Похоже на яды… или зелья контроля сознания.
— Контроля сознания? — испугалась соратница, но я ее погладил по руке, успокаивая.
— А яд тебя не пугает? Хлеб и сосиски можно кушать, — именно эти блюда оказались чистыми. Гермиона с благодарностью посмотрела на меня, принявшись кушать, а я все думал о том, где я видел такую структуру зелий. Точно же видел…
— Вы слышали, говорят Дамблдор в Больничном крыле! — донесся до меня голос Лаванды. — На него кто-то напал на лестнице!
Позавтракав, Гермиона встала из-за стола, я привычно уже закинул обе сумки на плечо, отправляясь за соратницей Грейнджер. Очень хотелось заавадить хоть кого-нибудь, но пока нельзя. Мы шли молча, при этом я думал о том, что теперь надо посмотреть на карательные мероприятия, если они будут, и, если нет, то вполне можно начинать работать. Подлые уэльсцы должны бояться выходить из своих комнат, дрожать от любого звука или тени, а лучше — просто дохнуть, как докси от огня. Твари!
Дойдя до кабинета трансфигурации, я почувствовал, что соратница чего-то боится, по крайней мере, взгляд ее стал каким-то испуганным. Судя по поверхностным образам, она своего состояния не понимала, что говорило об очень нехороших вещах — реакция тела появляется не просто так. Это значило — не все так просто с этим кабинетом… Впрочем, я точно знаю, что смогу защитить соратницу от кого угодно. Если будет нужно — спалю здесь все.
— Сегодня мы будем превращать жуков в пуговицы, — заявила доселе сидевшая на столе в виде кошки декан. В жизни не видел более бесполезной науки, но вот страх соратницы Грейнджер мне не нравится, это значит, что приоритетная цель у нас меняется.
— Мистер Малфой, вы плохо стараетесь! — заявила профессор МакГонагалл. — Минус десять баллов Слизерину! — указанный школьник вздрогнул и как-то затравленно оглянулся. Интересно, мне послышалось то, как его назвали?
— Мисс Грейнджер… — подошла поближе декан нашего факультета, палочка в руках Гермионы задрожала, но я махнул рукой как мог незаметно, отчего девочка получила пять баллов, чем профессор осталась явно недовольна. Сосредоточившись на поверхностных образах Минервы МакГонагалл, я едва сдержал рвотный позыв. Грейнджер! Да она больна! Таких нужно утилизировать без суда и следствия!
Я некоторое время не мог прийти в себя от увиденного в поверхностной памяти профессора, пытаясь справиться с тошнотой. Она точно из Уэльса, только там могут быть такие… мерзкие существа. Грейнджер! Да я и представить себе не мог, что творили с Великой Грейнджер в школе, снова и снова стирая память! И это совершенно не скрывается… Вопрос: сейчас что делать? Кроме отложенного проклятья ничего в голову не приходит. Тут мне вспомнились чары, которыми наказывали, когда нужен был длительный эффект. Чары эти очень просты — на уровне бытовых, главное, их невозможно снять ничем, пока срок наказания не закончится, мы по детству что только не пробовали… Так наказывали девочек, потому что к ним предъявлялись совсем другие требования, а кому приятно видеть плачущую девочку? Правильно, никому, поэтому мы и пытались что-то придумать…