— Слушаюсь, — ответил я ему, присев на постель, даже выглядящую мягкой, как дома.
— Здравствуйте, соратник, — раздался голос, выдернувший меня из дремы. Передо мной оказалась девушка, внешне похожая на Великую Грейнджер, отчего я сразу же вскочил, но она только мягко улыбнулась, усаживая меня на место.
— Здравствуйте, соратница, — поздоровался я с очень красивой девушкой. Никакого воздействия я не заметил, но это не значило, что его нет.
— Вам предстоит воспользоваться нашей новейшей разработкой, — начала рассказывать девушка. — Это артефакт переноса. Так как в пути возможны проблемы, то выбрали именно вас.
— Я горжусь оказанной честью! — снова попытался вскочить я, но девушка обняла меня, отчего стало очень тепло, и поцеловала так, что я едва не потерял сознание. Она говорила еще о чем-то, но я почти не понимал ее речи, настолько было неожиданным это чувство, подаренное ею. Так прошло все время до вечера, когда я проследовал за соратницей в какой-то зал.
— Вам нужно снять с себя всю одежду, — произнесла девушка, как-то очень мягко погладив меня. — Лечь в ложемент и закрыть глаза. После проверки вам будет выдана другая одежда.
— Слушаюсь, — кивнул я, принявшись раздеваться. Тут нет места стеснению, которого и не может быть у воина Шотландии. Что случилось затем я, впрочем, не запомнил.
— Эксперимент номер четыре тысячи шесть, объект человеческий, самец, — проговорил женский голос. — При подаче энергии на артефакт объект аннигилировал, необходимо повторить эксперимент для закрепления спектра аннигиляции.
— Может, образец неудачный? — поинтересовался мужской голос.
— Нет, соратник, тут дело в другом, — задумчиво ответила женщина. — Возможно, нужно сместить спектр вот на эти значения…
***
Очнулся я от сильной боли. Судя по первым впечатлениям — это было что-то близкое к Круциатусу. Я лежал на чем-то жестком, а от меня в сторону двери уходил какой-то толстый мужчина. Быстро продиагностировав себя, понял, что боль локализуется на всей поверхности спины, при этом есть претензии к легким и сердцу, чего быть, по моему мнению, не могло — за этим у нас тщательно следят, и в случае подобного просто отбраковывают.
Приподнявшись, я обнаружил кровь, решив, что нужно себя подлечить. Судя по всему, находился я в тюрьме, не зачарованной, значит, маггловской — решетки на окнах говорили сами за себя. В этот момент у меня возникла мысль осмотреть себя более тщательно. Так как одежды на мне и так не было никакой, то это было просто. Создав зеркало, ибо я еще не инвалид — для бытовых чар использовать палочку, я взглянул на себя. Передо мной стоял пацан со смутно знакомым лицом. Мальчишка был худ, как из Уэльса, судя по тому, что я увидел, еще и сильно избит. Приглядевшись, я понял, кто это. Палач народов, как его называли перед мятежом, железный Поттер, как звал его мой папа. Как я сумел оказаться в теле Героя, мне было совершенно непонятно. Судя по состоянию сердца, оно недавно останавливалось, значит, пацана мучили так, что не выдержало сердце. Вполне имеет право на жизнь. Памяти почти что и не было, что подтверждало тезис о недавней смерти. На полу обнаружился клочок пергамента, наклонившись, я его прочитал, понимающе усмехнувшись.
Проверив дату Темпусом, поискал, чего бы на себя надеть. Нашел, хмыкнул и отремонтировал, что смог. Никаких сов ожидаемо не было, потому что наблюдение ведется за палочкой и то — не постоянно, это я очень хорошо знал. Значит, Министерство Магии — враги, впрочем, по папиным рассказам, так всегда и было. Пока я лечил спину, используя внутренние резервы организма, конечно же, в голову пробралась мысль — я же буду учиться совсем рядом с Великой Грейнджер! Как же ее боялись враги нашего народа, даже после смерти облили грязью, но я — не они, я грейнджерист, потому сумею защитить великого человека от врагов.
Итак, при помощи простой провокации местные чиновники продемонстрировали «опекунам» мальчишки, что он перед ними беззащитен. Ничего другого я от англичан не ждал, как были мерзкими тварями, подставившими детей под клыки оборотней во Второй Войне, такими и остались. Значит, мне нужно дожить до Хогвартса, что в свою очередь значит — убивших пацана тварей нужно уничтожить. Магглы… Магглы бывают разными… Как и маги, собственно, потому что Грейнджер не могла ошибаться. Значит, этим магглам заплатили за убийство пацана. Ну что же…
Дверь открылась легко — чары гниения, поэтому я спокойно пошел по лестнице вниз, неотвратимым Поттером надвигаясь на врагов. То, что эти магглы враги, я понимал очень хорошо, потому что поднявший руку на железного Поттера должен немедленно пожалеть об этом. Вот и гостиная, в которой наблюдаются два хряка — побольше и поменьше, а с ними женщина с неприятным лицом. Привычно обуздав реакции тела, я зафиксировал всех троих.
— Тебе нельзя колдовать дома! — закричала женщина. — Тебя исключат!
— Мертвых это беспокоить не должно, — спокойно ответил я, разглядывая то, с чем придется работать. — Вы меня убили, теперь я пришел за своей ценой.
Что-то меня беспокоило в том, что я видел — реакция злобы со стороны толстяка побольше, страха — от того, что поменьше… Ну и тетка вела себя странно. Внезапно возникло ощущение, что я на тренировочном полигоне. С восьми лет у нас есть такие полигоны, где англичане и уэльсцы выглядят почти как живые, но на деле являются големами. Чтобы понять, как их уничтожить, я наложил диагностические чары и замер. Этого просто не могло быть, но старший хряк оказался именно големом, а вот младший… Младший был моим близким родственником, в отличие от женщины. Хорошо, что меня учили на разведчика, а не боевика, а то бы тут сейчас было море крови и кишки на люстре.
— Ничего не понимаю, — произнес я, отключая управляющий контур голема — руками, тут магия не нужна. Магический конструкт замер в ожидании команд. Тут мне уже нужна была палочка, которую я и призвал. Весь вопрос, что делать с совами, но чары ПВО не вчера придумали, потому они пожалеют, а мне нужно определить, что это такое сложное наложено на моего родича и как к нам относится дама со взглядом лошади из мультика. — Женщина, кто ты?
— Я твоя тетя, ненормальный! — закричала она, но я только покачал головой, выбирая пыточное, благо арсенал позволял работать и без палочки.
— Ты лжешь, — грустно улыбнулся я. — Кто ты такая, и где настоящие Дурсли?
— Я Петунья Ду-у-у-у-у… — закричала она, потому что мне пришлось применить пыточное. Понимая, что из этого дома придется уходить, я думал о том, куда можно убраться, чтобы пересидеть время до Хогвартса. Таких подробностей о железном Поттере я не знал, что могло значить… Да что угодно!
— У тебя последний шанс, — безэмоционально произнес я, как нас учили на занятиях по допросу, где допрашиваемым обязательно становился кто-то из нас. — Потом — смерть.
— Меня зовут Стефания Дингл, — сообщила она наконец. — Петунья в стазисе в подвале, она сквиб.
— А магглов вы убили, — понял я, чего тут не понять-то…
Вот только фамилия Дингл, она кое-что означала. Разведчиков учат думать, потому что в противном случае легко засыпаться. Тяжело вздохнув, я спустился в подвал, легко обнаружив женщину в стазис-ящике. К счастью, ящик был чуть ли не первых выпусков, потому зелье для выведения было не нужно. Нужно было подумать, что теперь делать. Нужно было снять чары с моего родственника, утилизировать эту Дингл, возможно, сменить локацию, потому что здесь было слишком опасно. А разведчик, прущий грудью на пулемет, нежизнеспособен. Как-то все происходящее не было похоже ни на учебник истории, ни на то, что рассказывал отец.
Выйдя на улицу, я понял, как была осуществлена провокация — на доме стоял колокол-уловитель и еще куча чар, предназначенных для иллюзий. Допросив Дингл на тему «за что убили пацана», услышал очень смешную историю об эльфе, колдующем палочкой. Понятно, откуда женщина знала детали провокации — она включала артефакт иллюзий, потому что такой эльф в природе не встречается — они с палочками не совместимы. Значит, пацана подставили не для того, чтобы продемонстрировать родственникам, а чтобы показать собственную беззащитность перед Министерством. В Уэльсе так готовят одноразовых диверсантов, нам рассказывали. Значит, и здесь они отметились, прямо под носом Дамблдора. Но он же сейчас жив, как же тогда не заметил? Или… Нет, нельзя об этом думать!