Ожидать возвращения 10–15 марта. Выехал 28-го января, на дорогу получил николаевскими 15.000».
В завершение раздела Уншлихт коротко доложил об уровне специальной подготовки своих людей: «Каждый из посылаемых агентов был подробно инструктирован относительно задач разведки, характера, которые должны носить собираемые сведения, способа собирания сведений, пересылки их, конспирации и принципов организации армии».
Добыча информации помимо направления агентуры в Польшу проводилось Уншлихтом также по следующим направления:
– Опрос приезжающих. «Относительно приезжающих из Польши, Литвы и Белоруссии партийных товарищей и заслуживающих доверия жителей, мы вошли в соглашение с Ц.К. Литбел [ЦК Компартии Литвы и Белоруссии, существовавшей с марта 1919-го по сентябрь 1920-го], по которому все приезжающие из-за демаркационной линии, присылаются к нам для опроса по военным, политическим и экономическим вопросам. Таких опросов сделано было несколько и в отдельных случаях получили довольно интересные сведения, подтверждающие данные других источников. Особотдел присылает нам всех задержанных при переходе демарклинии. Дабы на будущее время получать таким путем более интересные и нужные нам сведения, все возвращающиеся за демарклинию и посылаемые туда работники получают от нас общие инструкции, благодаря которым они могут, не занимаясь специально агентурой, собирать по пути такие сведения. Таким же образом мы используем отдельных лиц, приезжающих в другие учреждения, как, например, в Особый Отдел».
– Использование торговых агентов. «Кроме того, в последнее время мы связались с Заведывающим Западного областного компленбежа, товарищем заслуживающим безусловного доверия, по вопросу об использовании для целей агентуры приезжающих и уезжающих за демарклинию торговых агентов. Использованы они будут таким образом:
1) Путем опроса приезжающих по общим политическим, военным и экономическим вопросам.
2) Для привоза газет, журналов и проч. литературы.
3) Заслуживающим некоторого доверия и обладающим связями на той стороне людям будут даваться определенные задания по выяснению расположения сил противника, войсковой организации, доставке приказов, директив и проч. Таким образом, мы, не принимая никаких обязательств по отношению к торговым агентам, которым нужно только содействие при переходе, можем получить в отдельных случаях хорошие сведения благодаря их связям и сметливости. Для этой цели при Отделении Пленбежа в Орше будет поставлен наш человек, на обязанности которого будет лежать опрос торговых агентов, сортировка и передача им наших поручений».
– Обзор зарубежной прессы. «Нами получаются газеты, доставляемые в ЦК Литбел, фронтовую и армейскую разведку, политотдел и активную разведку [разведывательно-диверсионную службу]. Газеты эти приходят обыкновенно с опозданиями: варшавские – на 10 дней, прифронтовые (минские и бобруйские) – на 5 дней. По мере доставки по возможности ежедневно делается нами обзор прессы и важнейшие сведения посылаются в форме бюллетеней в Региструп. До сих пор послано 25 бюллетеней. Самые важные сведения посылаются немедленно по телеграфу. По мере накопления материалов и полученных сведений составляются доклады о политическом, экономическом и военном положении Польши. Такие доклады мы сделали до сих пор два, один за декабрь месяц, а другой за начало января с дополнительными сведениями за декабрь»[48].
Надо заметить, что тогда сотрудники Регистрационного отдела штаба Западного фронта работали, согласно архивным документам, по 11–20 часов в сутки. Они жаловались на недостаток денежных средств для работы, в том числе и зарубежной, на плохой паек и неаккуратную выдачу его.
Положение с разведкой улучшалось, но немедленно дать существенные результаты она не могла. Тем более, учитывая уровень подготовки имеющихся кадров (да и тех не хватало), а также и недостаточность финансирования разведывательной деятельности, имевшая место несогласованность действий различных подразделений военной разведки между собой и с другими военными, чекистскими и гражданскими организациями, параллелизм в работе, трудности связи. Все это сказывалось на войсковых операциях фронта, на ходе советско-польской войны 1920 г. При том некоторые начальники и командиры полагали, что для разведки вполне достаточно одной лишь преданности делу, а другие считали, что штабная работа вообще и разведка, в частности, не нужны. Как говорил один из известных командиров гражданской войны: «Весь штаб у меня в кармане». Когда подводились итоги гражданской войны, отмечалась, что многие партизанские командиры не признавали разведку, считая, что она не уменьшит сил противника.