Значительное превышение количества новых сотрудников, над количеством людей уволенных, объясняется просто: новые кадры набирали в спешке и многие из них не проходили проверку или категорически отказывались работать в разведке.
В течение всего данного предвоенного периода (1935–1941 гг.) в центральном и окружных аппаратах военной разведки в той или иной степени существовал некомплект кадров. Вот лишь один из многих примеров: начальник РУ ГШ Красной Армии Ф. И. Голиков докладывал (27.11.1940 г.) заместителю наркома обороны Е. А. Щаденко о «большом некомплекте должностей преподавательского состава и других должностей в Высшей Специальной [разведывательной] Школе Генерального Штаба Красной Армии», который влияет на «нормальный ход учебного процесса». И отмечал при этом, что «преподавателей по штату положено 68 человек, налицо имеется 16 чел., некомплект 52 чел.», Голиков предлагал указанный некомплект «пополнить исходя из реальной необходимости в следующие сроки: к 10.12.40 г. – 24 чел. и к 1.5.41 г. – 28 чел.»[77]. Последняя большая перестановка кадров перед войной состоялась в РУ ГШ 21.06.1941 г.
Новая командировка Ивана Цоловича последовала сразу же по окончании им Академии (16.11.1936 г.), откуда он направлен в распоряжение РУ РККА. В декабре того же года он выехал в Западную Европу по маршруту Москва – Берлин – Брюссель – Париж. Основная часть заданий группы Винарова связана с гражданской войной в Испании. Поэтому ему предстояло руководить военной разведкой в самой Испании (в тылу франкистов) и в иных странах: Германии, Португалии, Бельгии, Италии, Швейцарии и др., создавать там разведывательные группы. Помощницей его в качестве радистки и шифровальщицы была, как и прежде, Галина Петровна Лебедева.
По соседству с «Ванко», во Франции, Испании, Португалии, Италии, Швейцарии работал в те годы целый ряд людей из военной разведки, в том числе старые опытные кадры. С некоторыми из них его пути пересекались в прошлые годы, кто-то поступил сейчас в распоряжение его резидентуры. «Ванко» отмечал: «В Центре. перед отъездом в командировку, мне предоставили свободу действий в подборе людей для полного укомплектования резидентуры, исключая, разумеется Галину и технического специалиста Z-4, которые были кадровыми сотрудниками… В Португалии и Германии у меня были назначены явки с нашими людьми, которые уже работали и с которыми требовалось согласовать наши действия… Сложная политическая обстановка в Европе стала результатом чрезвычайных событий, чрезвычайной была и наша группа, создание которой следовало завершить в течение недель и даже дней».
Необходимые агентурные сети в названных странах, как отмечал Винаров, были созданы и продолжали действовать впоследствии: после его возвращения в Москву и после падения Республики в Испании (март 1939 г.). Возможно, одним из сотрудников его организации был нелегальный резидент в Португалии Бронислав Овсянко, прибывший туда кружным путем из Москвы в качестве крупного бизнесмена, примерно в то же время. Вместе с ним приехала радистка «Эрна» (Эрна Виндт), «немка из Гамбурга, красивая, интеллигентная, хорошо знавшая ситуацию в Западной Европе и Азии, обычаи и нравы тех мест, где она работала». Овсянко вспоминал: «Первые мои донесения из Лиссабона информировали Москву о присутствии в Эсторил немцев и итальянцев, в основном офицеров переодетых в штатское, связанных со штабом испанских мятежников, находившемся в городе; о немецких и итальянских кораблях доставляющих в Лиссабон и Порто оружие для мятежников; о том, что местные власти не препятствуют разгрузке этих судов и проезду грузовиков с амуницией через португальскую территорию; сообщил, что португальские власти выдают мятежникам солдат-республиканцев, отступающих в Португалию. Шифрограммы шли в эфир и днем и ночью. За это нужно благодарить немецкого товарища Эрну, самоотверженно и отважно выполнявшую свои обязанности радистки. Случалось, она собирала передатчик и работала на нем в постели, тяжелобольная, когда нужно было передать важную, срочную информацию. Об её отношении к работе я сообщил Центру. В специально адресованном нам депеше с поздравлениями к 1 мая (1937 г.) Эрне была выражена благодарность. Президиум Верховного Совета СССР наградил её орденом Красной Звезды. Приказы Центра и каждое выполненное задание мы считали своим долгом по отношению к Испанской Республике, еще одним ударом по фашистским мятежникам». В июне 1937 г. Овсянко отозвали в СССР и вскоре репрессировали. Но его компаньон, другой, более опытный советский разведчик, продолжал начатое дело вместе с «Эрной»[78]. Может быть это тот самый человек, которого Иван Цолович назвал в своих воспоминаниях Мануэлем Оливейро.