— Ты… ты…
— Держи руль крепче, — жестко приказал Марин.
Но шофер стремительно открыл дверцу и скорее вывалился, чем выпрыгнул из кабины. Схватив руль, Марин выправил машину на середину дороги и остановил, поджидая отставших разведчиков.
Снежная метель продолжалась, нельзя было тратить время на поиски шофера. Разместив разведчиков на цистерне и в кабине, он сел за руль и быстро, как только мог, повел машину к аэродрому: сбежавший шофер мог поднять тревогу. Вот показался красный огонек. Он то поднимался вверх, то опускался.
— Армас, передай: без шума снять часового, — замедляя ход, предупредил Марин.
Подойдя к кабине, часовой потребовал пропуск. Осветив Марина фонариком, испуганно отскочил назад; но удар был точным, и часовой без стона свалился на землю.
Плохо замаскированные окна землянок выдавали расположение казарм… Десять пограничников во главе с Армасом Инари направились к ним.
Бой завязался раньше, чем достигли самолетов. Может быть, затратили бы еще немало времени на их розыски, но часовой у ангара, услышав стрельбу, дал из автомата две короткие очереди, и Марин направил бензозаправщик прямо на выстрелы. Небольшая калитка в огромной двери ангара открылась, и в освещенном квадрате показался человек.
— Что за тревога? — спросил он по-немецки, увидев цистерну, закричал: — Стой на месте! Не подъезжать!
Коротко простучал автомат со стороны разведчиков, человек упал, и калитка снова захлопнулась. Противный надрывный вой сирены заглушил бушевавший ветер.
С двух сторон аэродрома вспыхнули яркие лучи прожекторов. С порывом ветра налетел снег. Он ослепительно заискрился в снопах света, заслоняя собой даль. Когда буря с завыванием унесла метель, лучи прожекторов жадно зашарили по аэродрому. Вот они заскользили по посадочной площадке, по постройкам и, осветив цистерну и разведчиков, застыли. Откуда-то сверху застрочило несколько пулеметов.
Самолеты находились в ангаре, замаскированном под каменистый холм, с наглухо закрытыми дверями.
— Скорее облейте двери бензином! — крикнул Марин, направляя бензозаправщик вдоль ангара.
Открыв кран цистерны, один из разведчиков прямо из шланга стал поливать двери. Вдруг, вскрикнув, повалился на землю. К нему сейчас же подбежали двое, один подхватил шланг, второй склонился над раненым.
— Всем отойти, лечь на землю! — крикнул Марин. Включив задний ход, он отвел бензозаправщик в сторону и поставил его против громадной двери ангара. Оттянув рычажок, регулирующий подачу газа, включил скорость. Когда машина рванулась вперед — соскочил на землю.
— Товарищ старший лейтенант, — крикнул Армас, показав на гранитную глыбу, — здесь можно укрыться!
Бензовоз с треском врезался в дверь ангара и остановился. Разведчики бросили несколько гранат. Пламя охватило ангар и цистерну. Почти тотчас же она лопнула, с гулом разбрызгав огонь. Ветер подхватил огромные языки пламени, трепал их, рвал, уносил в клубах дыма, но, казалось, огонь опять возвращался и разгорался с еще большей силой. В красном прыгающем отсвете разведчики рассмотрели еще четыре небольших самолета, прикрепленных к земле канатами. Вскоре и они запылали так же ярко.
Бой у землянок закончился. Захватив найденные письма и документы, разведчики, неся раненых и убитых, двинулись к морю.
Марина охватила страшная усталость, хотя он старался не подавать вида. Боль в спине все усиливалась. С трудом передвигал ноги, чуть не вскрикивая при каждом движении.
Рядом с Мариным все время держался Армас. Увидев, в каком состоянии командир, он подозвал пограничника:
— Бери товарища капитана с той стороны, а я с этой.
Марин не протестовал, чувствовал — дальше идти самому не было сил. «Не гожусь! Не гожусь! — с горечью думал он, безвольно перебирая ногами. — Обманул командование, обманул себя…»
Прошло некоторое время, боль стала проходить, и Марин скоро уже смог двигаться самостоятельно.
Они отошли уже на порядочное расстояние, как все содрогнулось от взрыва. Столб пламени взвился вверх, и второе зарево, более яркое, чем на аэродроме, окрасило небо…
Оставив Марина у цистерны, Седых со своей группой пошел прямо к базе. Вскоре дорога обогнула большой валун, и разведчики увидели освещенные окна двух домиков.
«Даже не маскируются, — раздраженно подумал Седых, — уверены в своей безопасности!» Подозвав к себе ручпулеметчика и двух автоматчиков, дал задание:
— Пока не услышите выстрелов или взрыва, следите за офицерскими домами. Никого не выпускайте.