— А толку? Ну, выздоровею на месяц раньше… — с горечью откликнулся боец. — На фронте безногие не нужны.
— Стыдно! — горячо проговорил Аветисов. — Вот рядом с вами капитан, — показал он на раненого с бескровным лицом, черные усики еще более подчеркивали его бледность. — В начале войны здесь у нас ногу ему ампутировали. А он не домой, а в свою часть пошел. Теперь — второй раз ранен.
— Видно, закалка не та, — вмешалась в разговор сестра.
— Закалять мы сами себя должны, — строго сказал Аветисов. — Если одному трудно — товарищи помогут.
Глава 10
В РОВАНИЕМИ
Полковник Вилле Вестерлунд был срочно вызван из Оулу в главный штаб. Трехдневный отпуск по семейным делам использовать не дали. Побыв дома всего несколько часов, он прибыл в Рованиеми поздним вечером. На темном небе полыхало северное сияние. Красный, желтый, зеленый свет переливался, угасал, вспыхивал с новой силой. Казалось, трепетные разноцветные лучи играли в «пятнашки», гонялись друг за другом. Площадь, где находился штаб немецко-финских войск, залита мерцающим, переливчатым светом. Вестерлунд ехал в автомашине хмурый, ничего не замечая, даже не глядел на сидящего рядом офицера, встретившего его на вокзале. На упрямый лоб Вестерлунда низко надвинута фуражка; при скудном свете лампочки видны прямой нос, седые виски да торчащие в стороны уши.
Уже второй раз за этот месяц вызывают полковника в штаб, в отдел, где недавно стал начальником друг его детства Эса Калвилайнен. Это очень раздражало полковника — казалось, Эса стал относиться к нему покровительственно, даже свысока. Прошлый раз сделал Вестерлунду нечто вроде выговора. Правда, в мягкой форме, но все же… Разве Вестерлунд не старше производством в полковники почти на два года?! Да и наград у него побольше, чем у этого выскочки…
В штабе дежурный офицер доложил начальнику отдела о прибытии полковника. Разговаривая по телефону, лейтенант смотрел на Вестерлунда и думал: «Держится, словно палку проглотил, фуражка, как у немецких офицеров, с высокой тульей…»
Полковнику показалось, что офицер усмехнулся. «Молокосос!» — возмутился Вестерлунд, хотел сесть и этим подчеркнуть разницу в звании, но стульев в комнате не было. Длинное лицо Вестерлунда еще больше вытянулось.
— Начальник отдела ждет вас, господин полковник. — Лейтенант приложил к козырьку два пальца, как это делали немцы.
«Прихвостень немецкий», — злобно подумал Вестерлунд, направляясь к двери.
Калвилайнен встретил друга детства на середине кабинета.
— А, Вилле! Проходи, садись! — Страдая одышкой, он двигался по возможности медленнее, мешала полнота. Голова у него была круглая, с большой блестящей лысиной, лицо красное, щеки отвислые. На толстом коротком носу — пенсне с квадратными стеклами.
Вестерлунд молча сел в деревянное кресло, оглядел письменный стол, книжный шкаф, сейф и полдюжины стульев с высокими прямыми спинками.
— Сигареты? — предложил Эса Калвилайнен. — Новый сорт, американские. Аромат исключительный. Ах да, ведь ты куришь трубку. Вот в коробке настоящий «кэпстэн», — пододвинул он ящичек из карельской березы.
— Немецкий? — набивая трубку, усмехнулся Вестерлунд.
— Нет. Это еще из американских запасов. О причине вызова уже знаешь?
— В сущности, на моем участке силы русских небольшие. — Вестерлунд задумался. — Прорвать линию их обороны будет не так уж трудно. При своевременной переброске подкрепления, конечно.
Полковник Калвилайнен слушал, выжидательно стуча карандашом по массивному прессу.
— Но все надо сделать быстро и абсолютно незаметно, — испытующе посмотрел на собеседника Вестерлунд.
— Силы русских на вашем участке не изменились.
— Пополнения не было. Один полк.
— Тот, который сдерживал наше наступление до подхода дивизии? — обычным голосом спросил Калвилайнен, но Вестерлунду послышалась скрытая насмешка: он тоже участвовал в провалившемся наступлении. Сил было во много раз больше, чем у русских, а Лоухи так и не взяли. Единственный успех — продвижение к станции… Остановились всего в сорока километрах….
— В неудаче виновато немецкое командование, — пожал плечами Вестерлунд.
— Да, да, ты прав, — поспешно согласился начальник отдела. — Я хотел только… — Он вдруг пристально посмотрел на собеседника и сказал другим тоном: — Слушай, Вилле, эта операция может принести тебе славу и повышение… Вот уже восьмой месяц мы стремимся перерезать Мурманскую дорогу. Тогда девятнадцатая и четырнадцатая армии русских окажутся в кольце, будет парализован Северный флот.